Дожевав грудку, приготовленную по пп-рецепту из группы во «ВКонтакте» под названием «LoveКАЧ», он прикрыл глаза и покачал головой, делая мысленный комплимент своим же кулинарным способностям, потом спросил:
– Девушка – это та, которая на прошлой неделе приходила? Рыженькая та?
– Она, она, хорошая девочка, – ответил Игорь. – Эдик нам её подогнал, она из «Микрона».
– Ничего такая, мне показалось, – протянул Борис. – А что в «Микроне» платить перестали?
– Там свои причины, – замялся Игорь. – И ты мне давай, Боря, без этого своего… Без пикапа у нас офисе.
Едва ли кто-то мог подумать, что Игорь с Борисом были ровесниками, настолько разные они были. Игорь говорил: «девчата», Борис: «чики» и «тёлки». Игорь обращался к другим разработчикам: «ребята», Борис: «мужики». Но, несмотря на пропасть между ними, Игорь ничего так не любил, как слушать любовные истории Бориса после очередных выходных, при этом, конечно же, качал головой, будто бы осуждая.
– А Эдик-то уже откуда с ней знаком? – удивился Борис.
Борис работал с Эдиком четыре года, но Эдик до сих пор отскакивал от него в испуге, если вдруг приходилось встретиться в коридоре. В таких случаях Борис только смеялся и говорил, растягивая насколько можно букву «и»: «Не боись».
В свою очередь, Эдик считал Бориса быком с маленьким мозгом (в этом они сходились с Гошей) и с презрением относился к его высказываниям на совещаниях, но никогда не спорил. Борис же спорил с Эдиком всё время, только для того чтобы в очередной раз поглядеть, как мертвенно-бледное лицо Эдика начинает зеленеть.
– Она его одногруппница, – Игорь вытянул водянистую петрушку из смятого пакета и недовольно покосился на Гошу, склонившегося над промасленной коробкой с маленькой пиццей: – А ты всё пиццами давишься, Гоша. Я тебе говорю: зелень надо есть. Вот, ребята, ещё один, кому жениться пора.
Игорь по-девичьи хихикнул.
Гоша тоже посмеялся (тимлид всё же): пиццы и правда уже надоели. Он жил один в съёмной двушке. Две комнаты ему одному, конечно, были не нужны, но квартира была выставлена по такой приятной цене, что он взял.
У хозяйки квартиры здесь жила мать. После её смерти у хозяйки не было никаких сил заниматься разбором шкафов и готовить квартиру к продаже, поэтому продавленный диван, прикрытый ковром, старый гриб в мутной банке под покоричневатой марлей и поблекшая икона из тёмного дерева – всё без всяких изменений перешло к Гоше.
– Можете тут всё переделать, – неловко комментировала хозяйка, заглядывая в глаза Гоше. – Только вторую комнату я, извините, закрыла на замок. Туда сложили всякий хлам. Если вас это не смутит.
Гошу ничего не смущало в квартире за десять тысяч рублей, которая ещё и возле работы. Он быстро подписал договор и внёс задаток. Давило желание побыстрее отделаться от подозрительной любезности арендодательницы и её не менее подозрительного оценивающего