У Егора был большой опыт сохранять внешнюю невозмутимость в самых разных ситуациях. Поэтому он коротко кивнул Тане и будничным тоном напомнил ей, что сегодня они идут после школы обедать к нему домой, и он будет ждать её здесь же после уроков. А после, по-прежнему сохраняя полное спокойствие, повернулся в сторону, откуда донёсся чей-то свист и смешок.
– Вам что-то показалось смешным? – спросил он у компании из четырёх учеников более младших классов. Школьную иерархию никто не отменял, поэтому те промолчали, а кто-то даже поспешил отойти в сторону, и лишь один толстый мальчик с прилизанными волосами попытался выкрикнуть дразнилку «жених и невеста», но его никто не поддержал.
– Ну жених и невеста, – по-прежнему невозмутимо повторил Егор, – и что?
– И …ничего, – буркнул толстяк и попытался спрятаться за спинами товарищей, но Егор ему не этого позволил, уцепив за ворот. Ему было наплевать на дразнилки, но младшие в школе не имели права так разговаривать со старшими. А Егор сейчас был в этой реальности.
– Как тебя зовут, толстый? – спросил Егор, придав голосу высокомерие.
– Вова, – испуганно ответил пойманный нахал.
– Разве тебя, Вова, не учили, как следует вести себя со старшими? Или тебе надо это объяснить не словами?
– Не надо, – слегка побледнел Вова, – не надо не словами.
– А тебе говорили, Вова, – подтянул Егор толстяка к себе поближе, – что свистеть девочкам, особенно, когда они разговаривают с другими мальчиками, невежливо?
Затянутый ещё немного ворот сменил бледность лица Вовы на пунцовый окрас.
– И ты, конечно, уже осознал свою ошибку, и изо всех сил желаешь извиниться, не так ли, Вова?
Вова, лишённый поддержки приятелей, затравленно кивнул.
Егор отпустил его воротник, и, заботливо расправив на нём помятость, слегка подтолкнул кулаком между лопаток растерявшего всю свою уверенность Вову к Тане:
– Приступай.
Никто из собравшейся уже небольшой толпы школьников, не вмешивался в происходящее, признавая право старших над младшими. Выслушав сбивчивые извинения, Таня хмыкнула, и не сказав ни слова, пошла к школе, гордо вздёрнув свой тонкий аристократический носик. Свистеть ей вслед никто более не рискнул.
– Впредь постарайся Вова, чтобы моя невеста на тебя не жаловалась. А иначе мне придётся объяснять тебе правила хорошего на уже не словами. Усёк?
– Усёк, – буркнул Вова, и поспешил исчезнуть с места своего позорного бенефиса.
Лично самому Егору было глубоко наплевать на всякого рода высказывания в свой адрес, и в прежнее время он просто не обратил бы даже внимание на подобного типа инцидент с «мелюзгой», но сейчас им управляла новая сила, известная ему, как