– Ричард, – сказала она, – отвези меня в Паса-дену.
Ричард поднял взгляд.
– Ты уверена?
– Абсолютно. Идем к машине.
Карлотта вернулась в дом на бульваре Оранж-Гроув. На этот раз с ребенком. Семья, как и прежде, сидела за обеденным столом. У них, как и прежде, были воскресные бранчи. Но она с ними не разговаривала. И они ненавидели малыша. Хотели отдать его на усыновление. И быстрее. Но Карлотта все еще видела Франклина во снах. Он проезжал по бульвару, чтобы постучать в ее дверь, такой грозный, но такой мальчишка. Хотел поговорить с ней. Но он умер. Как-то раз она видела мотоцикл, перелетающий через бочки на краю поля. Он катился и катился, запутавшись в спицах и пыли, постоянно кружась. Ей снились такие сны почти год. Потом она видела только вонючую квартиру, то насилие, что происходило в темной комнате далеко отсюда. Затем Франклин совсем исчез из ее памяти, образовалась странная пустота, и в конце концов он полностью перестал существовать.
Земля задрожала.
Карлотта, пробуждаясь от крепкого сна, скорее почувствовала, чем услышала странный металлический грохот. Она знала, что это не землетрясение. Затем осторожно открыла глаза.
Стена будто светилась. Издалека в темноте раздался одинокий гудок поезда. Карлотта медленно поднялась с дивана. Свет завис на стене, переместился, а затем заскользил к окну. Поезд яростно взревел, как огромное раненое животное.
– Билл! – прошептала Карлотта.
Ответа не было.
Она повернулась к коридору. Там было темно. Билли либо спал, либо до сих пор был в гараже. Она встала и попятилась к дальней стене, подальше от света.
– Билл!
Область света задрожала и расширилась. Доползла до окна. Лампа на столе засветилась. Прямоугольник света неподвижно висел за ней примерно в трех футах над полом.
– Боже правый! – прошептала Карлотта.
Лампа взорвалась, погрузив комнату в темноту. Голубое свечение начало формироваться, пока не зависло над сломанным проволочным каркасом абажура. Оно росло и переформировывалось, как шарик желе в черноте.
Карлотта закричала.
Два огонька перетекли друг в друга. Они образовали нечто вроде зеленого потока между стеной и столом. Комната наполнилась жутковатым сиянием. Карлотта увидела, как ее руки светятся в холодном воздухе.
Затем огни медленно погасли. Стали тоньше. Прозрачнее. Затем исчезли. Комната погрузилась во мрак. Дверь комнаты Билли с грохотом распахнулась, ударившись о стену.
– Что такое, мам?
Карлотта вдруг осознала, что прижимается к дальней стене, не в силах говорить. На лбу выступил холодный пот.
– Где ты, мам? Я тебя не вижу!
Карлотта повернулась, дрожа, и