Потом, в летние каникулы перед моим поступлением в университет, мы с Джеком неожиданно сорвались в Амстердам, опять‐таки под тем же лозунгом, и несколько дней шатались по кофешопам, поглощая брауни с гашишем. А четыре года спустя, в двадцать четвертый день рождения Джека, мы вломились на свадьбу, где организатором подвизалась моя лучшая подруга Марго, – и, к ее вящему ужасу, Джек выдал такую роскошную поздравительную речь для счастливой пары, что никому и в голову не пришло, будто он впервые их видит. На таких безумных выходках наши отношения и строились.
Я вспоминаю яд, что лился изо рта Руби, – ее слова, ее суждения, – и в душе снова разгорается пламя обиды и злости. Именно она первой начала поливать меня помоями, хотя Ада, конечно, тоже хороша. И, решившись, я смотрю Джеку в глаза. Потому что не могу не ответить так, как отвечала всегда:
– Лучше спроси, как далеко я не зайду?
Спустя несколько минут мы уже несемся по извилистым сельским улочкам на новеньком кабриолете. И на этот раз уже я закрываю Джеку глаза.
Глава третья
Двадцатью шестью днями раньше
Элоди Фрей
Прямо с утра я собираюсь сесть на поезд до Лондона и отправиться на встречу с агентом. Еще на платформе я замечаю мужчину и женщину, явно пока незнакомых, но уже посматривающих друг на друга очень выразительно. Всякий раз, когда их взгляды встречаются, в воздухе ощущается нечто этакое, и я гадаю, чем в итоге оно окажется: просто заметкой на полях или первой строчкой романа.
Наш с Ноа роман начинался с похожей строчки: двое людей, случайно забредших в одну из кофеен Саут-Бэнк. Я тогда взяла на работе небольшой отпуск за свой счет – писательский зуд стал настолько невыносимым, что я больше не могла его игнорировать. Именно любовь рассказывать истории стала моей первой и самой долгой любовью. И самой безоблачной: бумага моему перу никогда не отказывала. Расстаться с такой любовью совершенно невозможно, и стоило мне отдаться ей целиком, я испытала невообразимое удовольствие. Оставалось лишь гадать, зачем же я так долго сопротивлялась.
Мои пальцы плясали по клавишам с бешеной скоростью, и тут неожиданно подошла официантка и поставила передо мной чашку кофе, хотя я ничего не заказывала.
– Это от него, – девушка кивнула на парня, сидящего в углу: на пару-тройку лет старше меня, привлекательного, с темными волосами и широким ртом, словно специально скроенным для обезоруживающих улыбок.
Поезд подходит к платформе, люди толкутся, устремляясь к дверям. Мое место оказывается в последнем вагоне – к счастью, практически пустом. Вообще‐то, надо бы еще раз заметки просмотреть перед встречей, но воспоминания не отпускают.
Темноволосый подошел к моему столику и представился:
– Ноа Ним. Ага, как дерево.
А на руках