Родители едва глянули на меня, когда я села за стол.
– Мэйбелин, ты почему не спишь? Уже поздно. Иди ложись, – тихо сказала мама. Я уставилась в окно, не обращая на нее внимания.
Мама продолжила говорить в пространство.
– Обычно он возвращается до полуночи. – Мамина рука выстукивала на столе неровный ритм. – Я ему звонила. Он не отвечает. – Ее правая нога подпрыгивала вверх-вниз. – Он всегда звонит сам.
Воцарилась тишина, полная предчувствия и страха.
Я смотрела то в окно, ожидая, что Дэнни вот-вот подойдет к двери, то на экран телефона, надеясь увидеть его имя. Мама была права. Он всегда предупреждал, если задерживался где-то допоздна.
– Я пойду его искать, – сказал папа. О сиренах никто не промолвил и слова.
– Он вот-вот придет, – заявила мама чересчур уверенным тоном. – Он скоро будет дома.
Папа отправился наверх за свитером. Он еще не успел вернуться, как за окном засверкали красно-синие огни. Несколько секунд спустя кто-то постучал в дверь.
Тук.
Тук.
Тук.
Мы с мамой встретились взглядами. Я оцепенела от дурного предчувствия.
Мама приблизилась к двери и положила дрожащую ладонь на ручку. Папа сбежал вниз по лестнице в тот самый момент, когда она сделала глубокий вдох и открыла дверь. На пороге стоял бледный полицейский с темными кругами под глазами.
– Мистер и миссис Чэнь?
– Да, где наш сын? – поспешно спросил папа.
Полицейский стоял скованно, с неестественно прямой спиной. На его жетоне значилось Д. Джеффрис. Похоже, он был слишком молод и неопытен, чтобы скрыть свои чувства. Я видела, что он рад этому разговору не больше, чем мы.
– Сэр, возможно, вам лучше присесть… – начал он.
– Прошу вас. Мой сын. Где он? Что с ним? – прошептала мама.
– Пожалуйста, мэм, сядьте. – Джеффрис сглотнул и замолчал. Никто не пошевелился.
– Где наш сын? – Папа побледнел и напрягся. Одной рукой он обхватил маму за плечи.
– Произошел… несчастный случай.
Мама пошатнулась и прижалась к папе. С ее губ чуть слышно слетели слова:
– С ним все хорошо?
Джеффрис помрачнел и сгорбился, больше не пытаясь сохранять профессионализм. На его лице проступила искренняя печаль.
– Поверьте, это самое трудное, что я когда-либо делал. Мне правда очень жаль. – Он запнулся. – Вашего сына, Дэнни, сбил поезд. Он… он не выжил.
У мамы вырвался страшный, животный крик. Такой, будто ее душа разрывалась на части.
У нее подкосились ноги. Папа подхватил ее, и они вместе опустились на пол. В дом зашла женщина-полицейская, которую я до этого не заметила, и помогла маме с папой дойти до стола. Я замерла на месте, уставившись на двух полицейских. Я смотрела, и вокруг меня пульсировало напряжение. Я смотрела, и у меня звенело в ушах. Я смотрела, и смотрела, и смотрела, как они что-то говорят, но не слышала ни слова.
В моей голове гремела оглушительная тишина.
Потом до меня донеслись обрывки фраз Джеффриcа, шокировав меня еще сильнее.
Предположительно