– Огник! – вдруг подал голос мой наблюдатель, привлекая внимание проходящего рядом товарища. – Что за девки к тебе подходили?
– А что, издали не узнал? – чуть удивлённо отозвался окликнутый Огник, остановившись и сплюнув на землю, – Леди Аметиста да эта… Солнце, дай памяти… Девчонка, что покои принцессины прибирает… Зимовница, кажется. Да ты её видел не раз, она с крылатой меткой в косе ходит.
– А, эти… – тут же поскучнел мой стражник, ненавязчиво придвигаясь ближе к дереву и бросая на меня особенно раздражённый взгляд, – Чего хотели-то?
– Да я сам не понял. Спросили, не слыхал ли я, где принцесса Солнце гулять изволит. А мне почём знать? Сто лет уже её гуляющей не видел.
– Девки… – повторил наблюдающий за яблоней парень, и глянул на меня с утроенной яростью, приправив взгляд громким и зловещим пыхтением, от которого в моей голове сразу соткались жуткие образы гигантским ежей-убийц. – Маются дурью всякой.
– А ты чего под деревом встал, как не родной? Пошли к воротам, а то десятник заметит…
Новая волна нетерпеливого раздражения в мою сторону заменила славному стражнику словесный ответ. Ощущалось, что я его нервирую. Вроде бы не делаю ничего запрещённого, даже дерево не порчу и цветов с него не рву, но стражнику ужасно хотелось сделать из своего двора образцовый двор, где нет никаких посторонних, а из разумных существ присутствует только собственно стража и, в крайнем случае, Солнце-бог, которому присутствие в неположенных местах прощалось только в силу его божественной вездесущности.
– Да парень вот какой-то, – наконец произнёс мой наблюдатель, аж поскрипывая зубами от злости, – усадил свой зад на дерево и сидит, понимаешь ли, Тень разбери зачем.
Парень. Что и требовалось доказать. Чес-слово, если бы Весна и Тиса не ушли так рано и всё ещё бродили по двору, я бы свалилась с этого дерева в тот же миг, вопя «Слыхали?! Слыхали, что стражник сказал?! Парнем меня назвал, парнем! Я говорила, я говорила!».
– Эй, паря! – окликнул второй стражник, подходя ближе и дёргая меня за левую штанину, имеющую неосторожность вместе с ногой оказаться слишком близко к земле. В принципе, всё моё бренное тело находилось на высоте не то чтобы недосягаемой, и отсюда всё ещё было безопасно прыгать и даже падать, предварительно подставив руки. – Паря, слезай. Иди вон в садах сиди, или ещё где, а тут ворота, тут непорядок…
– Давай-давай, облетай на землю и проваливай! – проворчал его товарищ, скрещивая на груди руки.
Парень. Так и знала. Так и знала, что на парня я похожа больше, чем на девушку. Конечно, если уж смотреть на вещи объективно, то стражники видели только какой-то худой силуэт без явных выпуклостей, в рубашке и штанах, сидящий под куполом из ветвей цветущей яблони, а ноги мои по размеру могли быть и в самом деле как ногами девушки, так и ногами мальчика-подростка.
Но объективность никогда не была моей сильной стороной. К тому же излишне объективные к жизненным обстоятельствам люди лишают