Едва я достиг всего, чего, казалось бы, мог желать, как по душу мою был прислан «зов» из Ярограда – столицы королевства. Меня приглашали стать жрецом Королевского Храма. Поначалу я растерялся, не зная, какой ответ дать посланникам. Я был одним из трёх старших жрецов Траворского Каменного Храма, я планировал организацию Вечерних корпусов в подвластных нам более мелких храмах, открытие школы и расширение больницы. Уйти – это значило бросить привычный уклад, родные земли, полюбившийся храм и хорошо мне знакомых жрецов, монахов и прихожан. Юношеское моё тщеславие стёрлось о прожитые годы. Служба у самой королевы казалась непосильной для меня наградой.
Не последнюю роль в этом сыграли события предшествующих лет, творящиеся в столице – у Ярограда было много тёмных тайн и неуместных соблазнов, но совсем не было привычного и желанного для меня покоя.
Я оттягивал это решение два года, словно надеясь, что обо мне забудут.
Но вот молодая королева объезжала свои владения, впервые вступая на земли Траворска в статусе владычицы земель. Двадцати двух лет от роду, измученная вторыми подряд родами, она поразила меня до глубины души. Лошадь её ничем не отличалась от лошадей монахов и слуг из свиты, а наряд королевы был нарядом простой горожанки – опрятным и тёплым, но не богатым. На голове её была шапка по погоде, а королевский венец болтался, прихваченный на цепочку, у шеи, как свободный ошейник на собаке. Так она, по сути, и относилась к своей власти – как к ошейнику и обязательству, нежеланному дару небес.
К несчастью, она помнила обо мне и нашла время лично задать вопрос, чем столичный храм неугоден моей светлости.
Отказать самой Тихонраве Проклятой, глядя ей прямо в лицо, я не смог.
Так начался мой путь в Ярограде, под началом Настоятельницы Милолики, славящейся придирчивым и строгим нравом, и Королевского Жреца Чернослава, слепого и мудрого старца, урождённого яроградца, знающего свой город от околицы до околицы.
Мог ли я, растерянный, боящийся столичной суеты и капризов королевской семьи, сравнить себя с Чернославом и тем паче решить, что буду избран спустя десяток лет его наследником?
Дни тянулись чередой, наполненные красотой и суетой, тысячи людей приходили к Королевскому Храму, сотни нищих получали здесь еду и помощь днём и ночью, десятки умерших возносились для отпевания на смертный алтарь. Я проникся этим мельтешением, научился успевать за быстрой жизнью Королевского Храма, полюбил доброту и свет храмовой «толпы».
И вот, в один из дней произошло то, что принесло избавление от страданий одному, но наполнило скорбью сердца тысяч.
Июньским утром я, сорокачетырехлетний жрец Полуденного корпуса Яроградского Королевского Храма, вышел