10.
1 ноября 1998 года.
Дом производил удручающее впечатление. Он стоял на узкой улочке, сжатый с двух сторон другим такими же уродцами, один повыше, другой пониже. Стены из темно- красного кирпича навевали тоску и уныние. А для меня и вовсе выглядели зловеще, как зловещим для меня был сам красный цвет. Лестница была грязной, обшарпанные перила кое- где были ободраны до железного основания, видимо дерево пустили на костры. И запах стоял соответствующий.
Джон старался не смотреть на меня, опасаясь выражения моих глаз. Я сжала губы, пытаясь не расплакаться. Молча мы поднялись на четвертый этаж.
Не менее удручающе выглядела и сама квартира: маленькая, с одной спальней и гостиной, которая служила одновременно и столовой. Все было выкрашено в какой- то незапоминающийся, серый цвет, везде лежала печать запустения и бедности.
Пока Джон ставил чайник и заваривал чай, я бродила по комнатам, переставляя с места на место стулья и перекладывая подушки на диване. У меня в голове не укладывалось, что это – мой дом. Я воспринимала себя иначе, более независимой, привыкшей к уюту и благополучию.
Так же молча мы пили чай с сухариками. Больше ничего не было. Он все понимал, мой муж. Только изредка он смотрел на меня с ободряющей улыбкой, как бы напоминая: «Ну, где же твой оптимизм, кузнечик? Мы выплывем, ты же знаешь. Иначе и быть не может». И я верила ему. Верила без слов. Это был мой муж. Это было самое главное, что могло случиться в моей жизни. У меня был рядом любимый человек, и одно это стоило того, чтобы улыбаться.
И я улыбнулась ему в ответ, а через пять минут мы уже смеялись. Над собой и убожеством нашего райского гнездышка, над соседями и смешным рыжим котом на соседнем окошке.
Ну и что, что сейчас здесь мрачно и неуютно. Я все приберу, избавлюсь от пыли, уж это- то я смогу сделать, я чувствовала. Расставлю на подоконниках маленькие горшочки с разноцветными фиалками, постелю красивые салфеточки, и белоснежной крахмальной скатертью покрою стол. Я превращу эту халупу в самое сладкое гнездышко из всех, что вы когда- нибудь видели. Я смогу.
Было тепло, в Калифорнии всегда тепло, я начинала постепенно к этому привыкать. Мне захотелось на улицу, я так долго сидела взаперти, что немедленно, сию же минуту, мне надо было оказаться на свежем воздухе.
И мы пошли за покупками. Прохожие с интересом поглядывали на нас, в их глазах явственно читалось восхищение: «Какая красивая пара! А как заботливо он держит ее под руку!». Я чувствовала себя все лучше и лучше. Плевать на бедность, плевать на мрачные дома и озабоченных людей вокруг. Жить – хорошо, а жить с Джоном – еще лучше. Сначала мы отправились недалеко, в соседний магазинчик, где купили овощей и мяса на ужин и маленькую, солнечную дыню, которая оказалась такой сладкой, что наши губы слипались от ее сока, и мы не могли отклеиться друг от друга в одном бесконечном поцелуе.
Нам