И тут, одна на один с внезапно настигшими мыслями, Светлана ощутила какое-то щекочущее, почти жутковатое любопытство. Она подошла к большому зеркалу, опасливо, словно это было окно в параллельный мир. Сердце заколотилось, и она сделала последний шаг, задержала дыхание и… посмотрела.
На неё из зеркала смотрела не просто красивая женщина – кто-то, кого она в жизни, наверное, никогда бы не осмелилась и вообразить. Тонкие, слегка загнутые брови, яркие голубые глаза, в которых угадывался холодок – чужой и совсем не её – казалось, видели весь мир. Длинные, роскошные ресницы обрамляли эти глаза, а на губах застыл мягкий, чуть капризный изгиб. Светлые волосы каскадом падали на плечи – густые, ниспадающие волнами и настолько послушные, что даже не требовали никакой укладки. Тело… это было тело, с которым ей не приходилось мириться или договариваться, тело без всех тех привычных несовершенств и постоянной усталости. Стройные плечи, гибкая, ровная спина, кожа, напоминающая тёплую, светлую карамель, ни единого следа привычной болезненной бледности.
Её взгляд на мгновение задержался на лице в зеркале, на этих странных чертах, незнакомых, но как будто воплощавших её мечты о том, какой она могла бы быть. Она видела перед собой образ, который совершенно не вязался с её прежним миром, с её ростовской спальней и всей её прежней жизнью.
"Я умерла. Точно умерла," – Светлана закрыла глаза, как будто только так могла по-настоящему принять это простое и, как выяснилось, страшное откровение. Ощущение окончательности охватило её, и она знала: такое ей бы точно не приснилось.
Она пыталась вспомнить все обстоятельства и почти сразу поняла, что врачи наверняка были правы ещё с её рождения. Её сердце, слабое и капризное, остановилось – и, разумеется, именно в тот день, когда ей исполнилось тридцать. Её тридцатый день рождения… Сколько лет она мечтала прожить чуть больше, успеть сделать хоть что-то, вырваться за пределы четырех стен, в которых прошло почти всё её существование.
Света вспомнила, как стояла ночью на балконе, впитывая прохладный воздух и мечтая о новом, настоящем. Хотела так многого – простого, но, как казалось, несбыточного: почувствовать солнечный свет на коже, съесть спелую клубнику, отправиться в путешествие, испытать ту самую любовь, о которой говорили в книгах. Но мечта так и осталась мечтой. Посмеявшись над собой, она вернулась в свою комнату, выпила свои неизменные таблетки и, как всегда, улеглась в постель.
И вот, той же ночью её сердце решило, что с неё хватит. Только душа не желала так легко сдаться. Светлана вдруг ощутила, что оказалась здесь, в чужом теле,