На полу в кухне валялись керамическая тарелка и кусок пищевой пленки. Хотя ранее на тарелке лежали две превосходные колбаски чоризо, которые он забыл убрать в холодильник накануне вечером.
– И что это значит? – Трокич посмотрел на кота, указывая на пол и пустую тарелку. Пушок сидел на кухонном столе и старательно вылизывал длинную черно-белую шерсть. Услышав голос хозяина, кот спрыгнул на пол и направился в гостиную. Если Трокич правильно понял, кот вознамерился опередить его и первым забраться на хозяйское кресло. Самому же хозяину, как водится, предстояла ссылка на диван. Кот не одобрял зиму и вообще любые погодные катаклизмы, поэтому большую часть времени проводил дома. Иногда Трокич выгонял его на террасу, но Пушок, посидев с недовольным видом пару минут на холодной плитке и принюхиваясь, плелся к задней двери, в которой для него была пропилена специальная дверца, и с облегчением возвращался в домашнее тепло.
Трокич вздохнул и поднял с пола тарелку. Аппетита не было, так что потеря колбасок оказалась хоть и огорчительной, но отнюдь не смертельной. Тем более что колбаскам нашлась недурная замена. Он открыл хранившуюся в загашнике бутылку «Зубровки», полученную в подарок от недавно освободившегося польского наркобарона, который за время пребывания за решеткой решил перевоспитаться и взяться за ум, налил треть стакана, достал из холодильника яблочный сок и долил в стакан до верха.
Открывая входную дверь, он надеялся, что быстро вернется в нормальное для себя состояние. Неважно, собирался он еще поработать над делом или нет, все теперь решала добрая его воля, хотя, как правило, по вечерам он давал мозгам передышку от дневных забот. Это, без сомнения, объяснялось здоровым цинизмом, качеством, приобретенным за долгие годы службы в полиции и пребывания в Хорватии во время боевых действий. Включалась система самосохранения.
Бывали, правда, исключения, хотя и редко. Вот и теперь Трокич обнаружил, что картинки с места обнаружения тела Лукаса стоят у него перед глазами, а подсознание работает вовсю. Что же представляет собой эта личность, так беспощадно отнявшая жизнь у еще толком не начавшего жить мальчика? Что побудило преступника затянуть леску на шее Лукаса? Ожесточение души? Абсолютное хладнокровие? И как это увязать с жаром пламени, от которого так явно пострадало тело жертвы?
Водка с соком оказалась в самую меру крепка, но недостаточно холодна. Это была «Зубровка» польского розлива, вкус и цвет ей придавала плававшая в бутылке душистая травка. Травка эта водится в Беловежской пуще в северо-восточной Польше и Беларуси, говорят, в тех местах, где зубры справляют большую нужду. У «Зубровки» чувствовался привкус ванили, Трокич помнил