Когда я просыпаюсь, Мартин уже на ногах. Он желает мне доброго утра, и по его тону я понимаю, что между нами ничего не изменилось.
Чуть позже я нахожу мужа в глубине котельной, где он, орудуя мастерком, сооружает что-то из кирпичей. Рядом с ним старый таз, в котором он намешал раствор. Длина стенки – примерно семь футов, глубина ниши – около пяти футов.
– Тоник для волос должен вызревать в теплом темном месте, – объясняет Мартин в ответ на мой взгляд, будто на уме у меня только один этот вопрос. – Я делаю хранилище.
На мой взгляд, это слишком уж радикальная мера. Зачем уродовать котельную столь долговечным сооружением? Какой смысл?
– Разве здесь недостаточно тепло и темно? – спрашиваю я.
– Если б было достаточно темно и тепло, по-твоему, стал бы я так утруждаться? – Мартин произносит это не сердито, но я все равно чувствую, что мой вопрос вызывает у него недовольство.
– Нет, конечно, нет.
Он наносит раствор, кладет очередной кирпич. Интересно, когда он успел завезти сюда кирпичи? Ночью, пока я спала? Или вчера, пока мы с Кэт были на рынке? Или в какое-то другое время?
Решив, что это не имеет значения, секундой позже я спрашиваю:
– Завтракать будешь? – Мне хочется, чтобы между нами снова установилась та близость, какая связывала нас минувшей ночью. Мартин делает доброе дело, помогая своей несчастной кузине. А я все равно в котельной не бываю. Ну и пусть часть пространства занимает кирпичная крипта. Какая разница?
– Позже. Хочу закончить поскорее, чтобы раствор схватился, – отвечает он.
Я наблюдаю, как муж кладет еще несколько кирпичей, затем поворачиваюсь к лестнице и поднимаюсь к дневному свету.
Глава 8
Миновал август, наступил сентябрь. Я по-прежнему не закрываю на ночь дверь в свою комнату, и Мартин иногда приходит ко мне. Бывает, я к нему прихожу. До утра в моей постели он никогда не остается. Я в его кровати остаюсь, но он всегда поднимается раньше меня, и, когда я просыпаюсь, его уже нет. Мы никогда не целуемся, не шепчем друг другу ласковые слова. На следующий день за завтраком никогда не обмениваемся многозначительными взглядами.
Мне хочется думать, что для Мартина близость со мной значит нечто иное, нежели секс с проститутками. Не думаю, что он продолжает посещать бордели. Во всяком случае, дешевыми духами от него теперь не пахнет. Но теплых чувств ко мне у него нет. Если б были, я сразу бы это поняла. Он целовал бы меня. Зачатки нежности, что пробудились во мне к мужу, не развивались в более крепкую привязанность, ибо пока я тщетно жду от него взаимности.
В конце сентября Мартин приносит домой первую партию тонизирующего средства от облысения, изготовленного его кузиной Белиндой. Черные бутылки без этикеток – размером с сосуды, в каких обычно продают сироп. Они закупорены белыми пробками, залитыми воском. Я наблюдаю, как Мартин расставляет их на маленькой деревянной полке в кирпичном хранилище,