Жемчужный успех
Королевство Бахрейн – небольшое государство в Персидском заливе – находилось, по сути, на передовой шиитско-суннитского конфликта. Дело в том, что большая часть населения (до 50 %) являются шиитами, а к суннитам относится лишь 20 % жителей королевства (остальные – христиане, индуисты, буддисты). Однако именно к суннитам относится вся элита королевства, включая правящую династию аль-Халифа. Учитывая «пришлый» характер бахрейнских суннитов (их племена раньше жили в Саудовской Аравии), они всегда опасались за собственную власть, поэтому проводили целенаправленную дискриминацию бахрейнских шиитов. Так, если в 1971 году число высокопоставленных должностных мест было разделено между двумя конфессиями примерно поровну, то к 2001 году шииты занимали примерно 17 % таких мест, а в 2011-м лишь 5 %. В ряде секторов (нацгвардии, разведке) им служить было вообще запрещено – доходило до того, что из-за нехватки кадров местные власти набирали в службы безопасности не собственных шиитских граждан, а бывших солдат из Пакистана. Не пускали шиитов и в парламент через своеобразный вариант «джерримондеринга» – избирательные округа нарезались таким образом, что «шиитские» включали в себя куда больше избирателей, чем суннитские. В итоге от огромного шиитского района выбирался один депутат, а от ряда небольших суннитских – несколько.
Однако помимо внутренних мер защиты нужны были и внешние – власти королевства опасались, что помощь местным шиитам могут оказать их соплеменники из Ирана. И эти страхи имели под собой основания. Да, иранцы оспаривали суверенитет королевства. «Бахрейн – часть иранской территории. Он был оторван от Ирана в результате незаконного урегулирования, осуществленного, с одной стороны, шахом, а с другой – правительствами Соединенных Штатов Америки и Великобритании», – писал в 2007 году Хусейн Шариатмадари, советник аятоллы Али Хаменеи и главный редактор тегеранской газеты «Кейхан» [62]. Да, большая часть религиозных лидеров бахрейнских шиитов получили образование в религиозном центре Ирана – городе Кум. Им просто негде было больше учиться, ведь другой шиитский «Оксфорд» – иракский Наджаф – контролировался антишиитским режимом Саддама Хусейна. Впитав проповеди иранских учителей, теперь они свободно говорят на фарси и считают себя последователями Верховного аятоллы Али Хаменеи. Однако среди шиитов было огромное количество светски настроенных людей, для которых национальность была выше религиозной сопричастности. «Мы хотим, чтобы в нашей стране были терпимость, гражданское общество, космополитизм и свободные СМИ», – говорил один из лидеров крупнейшей шиитской партии «Аль-Вифак» Джасим Хусейн [63]. И когда в феврале 2011 года под влиянием «Арабской весны» бахрейнские шииты вышли на «Жемчужную площадь» в центре