Поскольку основным спонсором ихванизма в последние годы стал Катар (что интересно, тоже ваххабитское государство), который использовал его как инструмент для лидерства в исламском мире, весь мир несколько лет наблюдал мощнейший саудовско-катарский конфликт за влияние в третьих странах. И не только арабских. Так, по словам Евгения Сатановского, саудовцы строили в Эфиопии крупные инфраструктурные объекты и параллельно с этим накачивали салафитские группировки в Огадене, недалеко от сомалийской границы (этот регион, в отличие от большей части остальной Эфиопии, населен сомалийскими мусульманами и всегда считался сепаратистским). Узнав об этом, эфиопское правительство запретило саудовцам заниматься там религиозной пропагандой. В знак протеста саудовцы в ответ свернули экономические проекты и ушли из страны – однако на их место тут же пришли катарцы, которым Эфиопия разрешила заниматься пропагандой их мягкого политического ислама.
Черепаха обошла зайца
Однако в конечном итоге Катар был сокрушен – крошечный эмират оказался физически и экономически не готов к затяжному противостоянию с Саудовской Аравией. «В ближневосточной версии притчи о черепахе и зайце саудовцы восстановили региональное влияние, тогда как амбициозные катарцы перенапряглись и выдохлись», – пишет вице-президент американского Фонда защиты демократий Джонатан Шанцер [60]. Символом окончательного поражения Катара стала победа Саудовской Аравии на египетском фронте.
Египет был ценнейшим призом Катара, полученным в ходе «Арабской весны». Взяв ее под контроль через местных «Братьев-мусульман», Катар получил для продвижения своей идеологии ресурсы самой мощной страны арабского мира. Для Эр-Рияда это было абсолютно неприемлемо и даже порождало у саудовской элиты неприятное чувство дежавю. Примерно полвека назад они это уже проходили – придя к власти в Египте со своей инновационной в то время концепцией арабского национализма, Гамаль Абдель Насер мечтал распространить эту идеологию в том числе и в Саудовскую Аравию, и едва не преуспел. Повторять опыт не хотелось, и КСА стало работать на контрреволюцию. Поначалу им ничего не удавалось – подконтрольные Эр-Рияду салафиты с ходу не смогли отнять власть у «Братьев-мусульман». Тогда было решено делать упор не на исламистские, а на светские силы. И когда «Ихван» начал колебаться под тяжестью социально-экономических проблем, КСА заключило альянс с египетскими военными и поддержало их приход к власти (в том числе и финансово – через предоставление миллиардных инвестиций). В итоге сейчас Египет находится в тесной привязке к Саудовской Аравии и как минимум не перечит ей на международной арене.
Египетская катастрофа и публичная капитуляция Катара (выразившаяся в добровольной отставке с поста главы государства эмира Хамада – архитектора катарского плана по достижению регионального лидерства) нанесли сокрушительный удар по «Ихвану».