– Вы ее любите?
– Безумно! – с жаром ответил тот.
– А сама Арлетт – она вас любит?
– Мне кажется, да.
– Что заставляет вас так думать?
– О, она дала мне наилучшее доказательство своей любви.
– Какое?
– Мы обручены.
– Вот как?! Вы… обручены?
Д’Эннери понадобилось невероятное усилие, чтобы произнести эти слова с внешним спокойствием. Но удар был сокрушительный. Он невольно сжал кулаки.
– Да, обручены, – повторил Фажеро. – Со вчерашнего вечера.
– Странно, мадам Мазаль, с которой я недавно виделся, ничего мне об этом не сказала.
– Она ничего и не знает. Арлетт пока не хочет ей говорить.
– Однако… это была бы такая приятная новость…
– Да, но Арлетт хочет подготовить к ней свою матушку постепенно.
– Иными словами, помолвка произошла без ее ведома?
– Да.
Д’Эннери нервно расхохотался:
– Ну надо же! А мадам Мазаль считает, что ее дочь не способна даже назначить свидание молодому человеку! Какое ее постигнет разочарование!
На это Антуан Фажеро отвечал с полной серьезностью:
– Наши свидания проходили в таком месте и в присутствии таких особ, что это вполне успокоило бы мадам Мазаль, будь она с ними знакома.
– Ах вот как? И кто же эти люди, позвольте узнать?
– Это Жильберта де Меламар и ее брат, а встречались мы в их особняке.
Д’Эннери не мог опомниться от изумления. Граф де Меламар покровительствовал любовным встречам господина Фажеро и Арлетт! Да ведь Арлетт была незаконным ребенком и к тому же манекенщицей и младшей сестрой двух других манекенщиц с очень скверной репутацией! Чем же объясняется эта поразительная снисходительность?!
– Стало быть, Меламарам все известно? – переспросил Жан.
– Да.
– И они одобряют вашу помолвку?
– Всецело.
– Ну что ж, примите мои поздравления. Поддержка таких важных особ говорит в вашу пользу. Впрочем, граф вам многим обязан, и вы так долго были другом дома…
– Есть еще одна причина, которая способствовала нашей дружбе, – пояснил Фажеро.
– Могу я узнать какая?
– Разумеется. Граф и графиня де Меламар, как вы понимаете, хранят ужасные воспоминания о постигшей их драме. Проклятие, которое довлеет над их родом уже более века и которое, как им кажется, не исчезнет, пока они будут жить в этом доме, привело их к вынужденному решению…
– К какому же? Они больше не хотят