ступенях вальдфорта, балансируя на последней грани между сознанием и его потерей и знал, что если не удастся его удержать на месте, это будет означать конец. Теряющие сознание скатывались в самый низ по лестнице иерархии, и назад не поднимался никто. Выжить там было трудно. Местная грязь его любила, как не любила никого, она этого не скрывала. Она ломала его днем и ночью, во время еды и во время отдыха, запрещала класть в стакан сахар и прикасаться к книгам, она не давала ему спать и не оставляла ни одного шанса, прилагая неимоверные усилия, чтобы стереть, сделать собственностью, тем, кого нет, сделать несуществующим его и его будущее как абстракцию, как личность и как носителя разума. Он держал рот закрытым, он держал его закрытым так долго, что стал терять способность к речи, атрофируя мышцы гортани, но это не помогало. Приоритетный скам просто инстинктами чувствовал, что что-то не так. Что он все еще не вещь, он все еще мыслит и все еще сохраняет способность к логическим построениям. Делает выбор. Сам. Независимо. Про себя. Словно имеет право быть свободным. Он лишал их права собственности. Но до тех пор, пока он не был их вещью, он не закроет своим телом чужой блиндаж. Этот виртуальный блиндаж, остающийся не закрытым, приоритетному сержанту не давал спать. Он означал провал всемирно-исторической миссии его нации. Выпускник техучилища с коркой сантехника и симптомами больного нарцисса видел в Гонгоре личный вызов себе. Проблема состояла в том, что все зоны реальных боевых действий находились далеко. Проблема выглядела неразрешимой. Там, где пели его гимн, это называлось чисткой по генетическому признаку, но в пределах колючей проволоки этот оборот был бы запрещен тоже – если бы только приоритеты знали, что это такое. Для детей зон экстренного контроля, даже читавших лишь с трудом, любая комбинация звуков, лежавшая за пределами рядов колючей проволоки, не содержала смысла. Будущая жизнь за ней казалась нереальной: с этих ступеней ее существование выглядело невозможным. Тогда же он решил, что потом все, что будет требовать его усилий, он будет измерять протяженностью тех ступеней.
PT, Drill, All day long
Keep me runnin' from ah dusk to dawn
Ah one two, three four
Tell me now what you’re waiting for…
Когда из-за деревьев донесся шум воды, он уже и взмок и запыхался. Ручей привел к реке, дальше было дело техники. В какой стороне палатка, он теперь знал.
Было не трудно догадаться, что приоритетного командира с губастым розовым лицом туповатого подростка в военной школе пинали все, кому было интересно, и теперь кусок дерьма, получив власть над другими, восполнял в своих глазах статус иерархии – отрывался. Всякий отброс делает это на беззащитных, но здесь в паре с ним стал работать сантехник. Отдав свой автомат Гонгоре, дохлая и поминутно сдыхающая на таком темпе шавка скакала рядом налегке, исходя красными пятнами и делая мужественное лицо с мужественно играющими уплотнениями на скулах. Она что-то гавкала, Гонгора привычно не слушал, но это было не все. Приоритетный сержант-сантехник обратился к руководству с требованием повесить на Гонгору дополнительный вес, батареи и рацию, и такое пожелание было учтено. Теперь Гонгора знал, что его ждет.
