Разбой. Петр Воробьев

об этом. Предоставив все судьбе и силе обстоятельств, он поспешил в чертог Четырнадцати и провёл ночь в размышлениях о тщете всего сущего. Что же касается Панилао, то он, прежде чем светило распространило всю мощь своего сияния над миром, что вар… – старец посмотрел поверх очков на слушателей, примерно половину которых жёлтые волосы или кожа цвета меди и раскосые глаза определяли как тех самых варваров, и продолжил: – что северяне зовут земным кругом, а светило Сунной… прежде чем светило, то есть Сунна, взошло, то есть взошла, он назначил на все государственные должности своих приверженцев.

      – Просыпайся, – толкнул Анси в бок сосед, Ла́уги с Эстро.

      Это было несколько странно, потому что Лауги с Эстро уже с дюжину лет как покинул земной круг, взлетев на воздух вместе с пароходом с удобрениями, плавучим краном с искрившим выхлопом, и приблизительно половиной Гундибо́рга, в гавани которого и приключилась неприятность.

      – Просыпайся, – еще раз толкнул Анси в бок Гостислав, и сунул шкиперу в левую руку кружку. Он поднес нос к кружке, одновременно чувствуя рукой тепло. Горьковатый запах круто сваренного ергача́[38] ударил в нос, изгоняя туман из головы. Тут же Анси обнаружил, что его правая рука висела на перевязи, а стрелка хронометра сдвинулась на добрый час.

      – Симира так и не нашли? – спросил шкипер. Гостислав покачал головой:

      – Зато гироплан в порядке, и с аэронаоса мы успели снять пушку и на три марки[39] золота, пока тонул. Пойдем, ты нам нужен как законоговоритель.

      – Кого судим? – Анси хлебнул ергача и поморщился от горького, но живительного вкуса.

      – Разбойную ватагу. Их шкипер был на втором гидроцикле, что справа пошли, мы с Пером его у морских змеев отбили.

      – Что на румбе, и какой наш ход?

      – Юго-запад, средний, – ответила Аудрун. – Всё ладом, дядюшка.

      – Раньше меня надо было будить, снова шторм по курсу. – Я не велела, – Дарвода прищурила правый глаз, сверху вниз оглядывая шкипера с видимым сомнением. – По хорошему, тебе дня три отлёживаться… – Так держать, – Анси скривился на рулевую, потом на знахарку, допил ергач, передал кружку Гостиславу, вышел из рубки, и спустился по трапу, помогая себе левой рукой.

      Ватага собралась на полубаке, вокруг водонепроницаемой крышки второго трюма. На крышке лежали пять тел, завернутых в подвесные койки, и сидели четверо разбойников с руками, связанными за спиной. Чуть дальше по ходу, у грузовой мачты, собрались беженцы.

      – Я Анси, сын Сигурд-Йона, из Кромсхавна, что на острове Стромо, шкипер корабля «Фрелси три дюжины пять». Морской закон дает мне право законоговорительства. Есть ли кто, кто оспорит это право?

      Ответом был плеск волн.

      – Сход ватаги открыт, при свидетелях с Туле. Нужно ли кому объявить об убийстве или другом преступлении?

      Дарвода подняла руку.

      – Я Дарвода, дочь Ты́рко