– Oui[4]. – Бабушка встает на колени, чтобы собрать карты. – Если только более могущественная карта не изменит их значения.
Я подхожу ближе.
– Есть какие-то карты более могущественные, чем Полночный Лес?
Она указывает на две карты на полу.
– Клыкастое Существо и Красная Карта. – Бросив на меня резкий взгляд, она добавляет: – Только не говори, что я вытянула их для Хенни.
Я качаю головой и выдавливаю из себя улыбку, хотя внутри у меня все сжалось.
– Ты вытащила Покрытую льдом Гору и Топор Лесника, – вру я.
– Хмм. Интересно, какая карта тогда расстроила бедняжку.
Я пожимаю плечами и приседаю, чтобы помочь убрать беспорядок.
– Должно быть, это был Полночный Лес.
– Возможно.
Ветерок свистит в пустых помещениях нашего дома, в укромных и пыльных уголках и трещинках – местах, где присутствие мамы каким-то образом заполняло тишину.
Я делаю глубокий вдох.
– А что, если бы ты вытащила Клыкастое Существо и Красную Карту? – Я с трудом заставляю свой голос не дрожать. – Тогда Клыкастое Существо не имело бы значения, верно? Как и любая другая карта. Красная Карта отменила бы их значения. Она бы изменила судьбу.
Бабушка смеется и собирает оставшуюся колоду.
– Красная Карта не меняет значение других карт, Клара.
– Почему нет?
В тени фиолетовые радужки бабушкиных глаз сужаются, скрываясь за зрачками.
– Давай предположим, что среди карт, которые я вытащила для Хенни, в самом деле были Клыкастое Существо и Красная Карта, вместе с Полночным Лесом и Пронзенными Лебедями. Если бы у Хенни была судьба, которую можно было изменить, это было бы нечто отличное от того, что предсказывали другие карты, – ее неминуемая смерть, то, что запрещено, и ее самая настоящая или несчастная любовь. Эти части судьбы все еще необходимы. Красная Карта не может отменить их. На самом деле она нуждается в них. В этом смысле она похожа на паука.
– Паука? – Мой взгляд падает на карты, которые я держу в руке, и их нарисованные изображения переплетаются, образуя лабиринт, который становится глубже, чем дольше я смотрю. – Я не понимаю.
– Судьба – это паутина, – объясняет бабушка, – и каждая выпавшая карта – это одна из ее шелковых нитей.
– Кроме Красной Карты?
– Верно, ma chère. – Она придвигается ближе. – И пауку нужна паутина, чтобы поймать свою добычу.
Горький привкус меди наполняет мой рот. Мне не нравится, что она сравнивает поимку добычи с изменением судьбы. Я не пытаюсь никого убить.
– Ты хочешь сказать, что у судьбы есть свой порядок, который должен исполниться, прежде чем в него можно будет вмешаться?
– Да, в судьбе есть порядок, но думай о нем скорее как о порядке гармонии и равновесия. Это равновесие должно сохраняться, иначе Вершитель Судеб не сможет ничего изменить.
Я начинаю понимать, о чем она говорит.
Хотя