После минутного молчания Юри прошептала дрожащим голосом:
– Я просто хочу, чтобы все снова стало нормальным.
Персефона сжалась. Было естественно так говорить, когда все казалось неопределенным, но чем дольше она жила с потерей, тем больше ее злила мысль о нормальности. Нормального не было. Было только прошлое, и было безнадежно желать его даже в самые одинокие минуты, потому что ничто уже не могло вернуться назад, – по крайней мере, после всего произошедшего.
– Нет больше «нормального», Юри, – сказала Персефона. – Есть только новое и другое, и оба варианта не всегда хороши.
Душа нахмурилась:
– Персефона, я…
Богиня поднялась на ноги прежде, чем Юри успела закончить, зная, какими будут ее следующие слова.
Мне так жаль.
Ей было невыносимо их слышать. Она не могла объяснить почему, но это были всего лишь пустые слова, которые люди произносили, когда им больше нечего было сказать.
– Спасибо тебе, Юри, за чай.
Она сбежала, прежде чем эмоции взяли над ней верх, и перенеслась в долину Асфодели. Появившись там, она уже была в слезах. Скрестив руки на груди, она смотрела на подземный мир с того места, где стояла. Поднялся ветер, взъерошив ее волосы, и асфодели вокруг закачались, задевая ее платье.
Она чувствовала себя больной и потерянной и не знала, куда идти, потому что каждая деталь в этом месте напоминала ей об Аиде, а именно его она хотела больше всего.
Она закрыла глаза, и холодные слезы потекли по ее лицу.
– Леди Персефона.
Она с трудом сглотнула и оглянулась через плечо на Танатоса. Она даже не пыталась скрыть свою боль. Он все равно ее чувствовал.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
Она знала, о чем он спрашивает.
Танатос умел влиять на эмоции. Он мог бы облегчить ее страдания. Раньше она отказывалась. Она хотела все чувствовать, потому что считала, что заслуживает этого, но сейчас все было по-другому.
– Пожалуйста, – сказала она. Это слово было мольбой, прерывистым криком.
Танатос протянул ей руку, и она взяла ее, теплую и мягкую, и внезапно на нее снизошел покой. Это было похоже на… пикник на лугу под звездным небом подземного мира или на то, как они пекли печенье на маленькой кухне со своей лучшей подругой. Это было похоже на игру в камень-ножницы-бумага или прятки.
Это было похоже на… первый раз, когда она посмотрела на Аида и узнала свою собственную душу.
– О чем ты думаешь?
Она вздрогнула от звука его голоса, и ее пробрал озноб. Она открыла глаза.
– Аид, – прошептала она и коснулась его лица, проведя кончиками пальцев по щетине.
Он казался вполне реальным, но она уже обманывалась этим раньше и не хотела слишком доверять этому ощущению, чтобы не пришлось снова переживать боль пробуждения в одиночестве.
Они лежали в траве под изогнутым дубом – ей знакомо было это место. Они уже