– Нет.
– Тогда, боюсь, к вам никто не придет.
Халед закрыл глаза.
– Вы, наверное, меня не поняли, – вновь заговорил мужчина. – Махмуд обязательно пришел бы. Если бы не уехал. Думаю, он сюда не вернется. Махмуд теперь далеко.
Он встал и пошел к двери.
– Послушайте, – вдруг произнес Халед. Мужчина обернулся и взглянул на него выпуклыми печальными глазами. – Я только хотел спросить: Махмуд жив? С ним ничего не случилось?
– Он погиб. Во время взрыва.
Женщина с укором посмотрела на стоящего у двери человека.
Лицо Халеда исказила судорога.
– Какое сегодня число? – хрипло спросил он.
– Двадцать второе, – ответила женщина.
– Что? Какое? – с ужасом переспросил Халед.
– Двадцать второе. Вы были без сознания почти трое суток.
Халед застонал.
Женщина испугалась.
– Ему плохо, Валид! – вскрикнула она и бросилась к тумбочке, на которой лежали шприц и лекарства.
– Я позову врача. – Мужчина взялся за ручку двери.
Внезапно раздался грохот. Дом тряхнуло. Стулья и кровати подскочили на своих местах. Зазвенели стекла, закачались капельницы. И вслед за этим резкий порыв ветра через распахнувшиеся окна обрызгал всех песчаной пылью.
– Что это? Землетрясение? – спросил Халед. Он боялся поверить в свою догадку.
Мужчина покачал головой:
– Нет, это не землетрясение. Американцы второй день ведут огонь с кораблей по нашим деревням.
Восьмисоткилограммовый снаряд, выпущенный с линкора «Нью-Джерси», превратил в груды щебня несколько домов, стоящих в центре деревни. Находящееся поблизости ветхое здание школы рухнуло от взрывной волны, – к счастью, там в это время не было детей. Два других снаряда, разметав в радиусе двухсот метров куски асфальта и обломки фруктовых деревьев, образовали на месте подъездной дороги огромный овраг.
Опасаясь повторного обстрела, Валид распорядился перевести госпиталь в просторную пещеру, где хранилось оружие отряда самообороны.
Раненых несли туда на носилках. Когда дошла очередь до Халеда, его вдруг охватила паника. Он почему-то вообразил, что сейчас отсоединят пластиковые трубки капельниц и тогда он обязательно умрет. Взгляд Халеда был полон такой муки, что Надия с капельницами в руках всю дорогу шла около носилок, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей.
– Откуда ты родом? – спросила она.
– С севера. Из Тира.
– Значит, из Тира… Вот почему ты знал Махмуда Салема. У него, по-моему, в Тире родные?
– Да, верно. Мы там и познакомились.
Халеду было трудно говорить, но он поддерживал разговор, потому что почувствовал ее внимание к нему. Это было то, в чем он в настоящий момент нуждался более всего.
Халед поймал себя на мысли, что разрывающая тело боль как будто отступает, притупляется, когда рядом эта женщина, когда он видит тонкие черты ее лица, рассыпанные по плечам черные шелковистые волосы, тонкие смуглые руки.
У