Нас пытаются уверить, что король Людовик XVIII узнал о ситуации в Париже чуть ли не случайно. Конечно же, нет! Уже в 1812 году вышло его воззвание к народу, и он был более чем внимателен. Дело в том, что Наполеон запрещал любые упоминания о короле и Бурбонах под страхом смерти. Теперь, в марте 1814 года занавес пал. Союзные армии ещё не начали свой манёвр к Парижу, а в городе уже появились листовки с новым обращением короля, и полиция не сильно усердствовала в их уничтожении.
Пока гремели пушки в предместье Бельвиль, Жозеф пытался проявить себя. Явившись к солдатам, он крикнул: «Защищайтесь, я с вами!» На что один из офицеров громко ответил: «Тень Наполеона защитила бы город лучше!» Ночью Жозеф приказал расклеить по городу прокламации, где писал среди прочего и откровенную ложь: что парижане слышат пушки Наполеона, которые громят врага с фланга. После того, как воззвание было расклеено, Жозеф Бонапарт бежал из города. Бежал и военный министр Анри Жак Кларк (1765—1818), который пытался делать свою игру. Началось бегство и тех самых «скомпрометированных». При этом Талейран обязан был покинуть город вместе с другими членами Регентского совета. Но он инсценировал собственный арест на глазах у Савари9 и Камбасереса. Так этот «милейший человек» остался в Париже и стал в глазах Наполеона «жертвой измены Сената».
Не успели солдаты русского генерала Ланжерона войти в Монмартр, как Талейран навестил маршала Мармона10 (главное звено в обороне Парижа) и нашёл для него нужные слова и аргументы – корпус маршала переходил в подчинение Временного правительства (которого еще официально не существовало). В результате состоялось это удивительное ночное посещение особняка Мармона делегатами союзников, где в два часа пополуночи 19 (31) марта 1814 года была подписана капитуляция Парижа. Горячие головы и сегодня склонны видеть в поведении маршала Мармона предательство. Возможно ли это? Возможно ли было предать Наполеона – человека, который предал последовательно: своего короля, веру, покровителей, любовь, снова покровителей, республику, опять своих покровителей, жену, многократно – армию и, наконец, Францию, когда решил бежать в США? Применимо ли вообще слово «предательство» в данном контексте? Я бы сказал, что произошло опамятование, и к чести Мармона – искреннее… Одна рука на перевязи, у другой простреляна кисть, под маршалом была убита пятая лошадь. Все это свидетельствовало о том, что Мармон при обороне Парижа трусом точно не был.
Увы, здесь нам снова придётся сделать остановку, в противном случае мы будем часто спотыкаться о «предательство». Сегодня уже прочно утвердились такие понятия, как «флюгера» или «перевернутые пиджаки», которые применяются по отношению к государственным и военным деятелям Франции первой половины XIX века. Создаётся впечатление, что это были люди без принципов и убеждений, переходящие из режима в режим