– Мне нужен отряд ребят с рогами. Для личного пользования.
– Отряд!? Они пострадавшие от войны люди! А ты хочешь ввязать их в новую!?
– Кнеллер! – Барон вновь прибегнул к своему малюсенькому револьверчику. – Я плачу тебе не для того, чтобы ты возражал мне!
– А я работаю на тебя не для того, чтобы создавать убийц и рабов.
– Нет! Ты работаешь именно для этого! Любая работа и помощь – должна оплачиваться, Кнеллер!
– Они люди!
– Они животные! Пока нет способа их спасти – они мои рабы, а я – их хозяин! Пока я содержу их – они обязаны мне, как и ты! Без моих вливаний – зверинца не существовало! Разве ты не хочешь спасать этих бедных зверолюдов!? Уж извини, что я не недостаточно благороден по твоему мнению, но я – Барон! И я не обязан быть всегда хорошим! – давил Балог.
Кнеллер понимал, что если Барон лишит его финансирования, то все люди, которых он собирал под крылом Зверинца – будут оставлены на произвол судьбы. Барон – козёл, но не лишённый чувств. Если такова цена, а она, если подумать как бизнесмен – не так велика, то нужно соглашаться.
Феликс отстал от Барона, который уже что-то нашёптывал Святославу, а тот кивая, записывал.
– Барон! – воскликнул Феликс, нагоняя его. – Подожди, Барон!
Балог поднял руку, прося Святослава подождать с записями.
– Я согласен. Сколько зверолюдов тебе нужно?
НИК МАДЕЙРА
ЗАПИСЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Сегодня я провёл лучший день, за всё то время, что я нахожусь в Аммосе. Впервые меня не выдернули на работу, я не был в ресторане и даже не выходил из дома. Весь день я провёл со своей женой и сыном.
Встал я ранним утром, с поцелуем жены и ползавшему по мне сыну. На завтрак были вкуснейшие панкейки с кофе и клубничный батон, подслащая и так сладкую трапезу.
До полудня мы с Таис обсуждали её проекты, а Жуан-Витор ползал вокруг нас кругами, не понимая, что мы нашли интересного в простых бумажках. Когда всё было обговорено, мы порисовали все вместе, пока Жуан-Витор не захотел спать. Когда мой сын уснул, Таис приготовила пиццу и, вернувшись в спальню, я распахнул окно, чтобы то хоть как-то проветривало комнату. Мы лежали в кровати под холодными одеялами, ели пиццу и читали книгу о парфюмере, решившем стать убийцей.
Когда проснулся Жуан-Витор, и Таис его покормила, мы поиграли с ним в машинки, пока моя жена готовила лёгкие салаты нам на ужин. Ужинали мы дольше обычного, как дети, играясь с едой. Я честно осуждаю такую забаву, считая её неуважительной, по отношению к еде, но сегодня – это было нужно, и я сам поддерживал эту забаву.
Ближе ко сну, мы вместе изучали новые законопроекты, пока Жуан-Витор играл с конструктором у наших ног…
Сейчас, когда я пишу это, то понимаю, что это обычный день нормальной семьи, но у нас с Таис не было таких дней достаточно давно…