Стать Теодором. От ребенка войны до профессора-визионера. Теодор Шанин. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Теодор Шанин
Издательство: НЛО
Серия: Критика и эссеистика
Жанр произведения:
Год издания: 2024
isbn: 9785444824733
Скачать книгу
за нами». Это была война. Эшелон шел на север, но его развернули, и он пошел на восток. Первоначально нас явно высылали в Коми – тогдашнее главное направление ссылок, – но сменили планы, так как война начиналась также с Финляндией. Я помню, как взрослые спорили несколько дней, с кем война – с японцами или с немцами. Наконец мы увидели в окошко лозунг: «Смерть немецким оккупантам», и все стало ясно. Все мы сильно испугались, ведь теперь Вильно был в двух шагах от границы. Наши опасения оказались верными. Когда мы прибыли на место, прошли еще две недели, а немцы, заняв Вильно и Минск, двигались по дороге к Смоленску.

      4. Советский мир

Эшелон и ссылка

      Тюремный эшелон привез нас, маму и меня, в Алтайский край, на гористый Дальний Восток, где встречаются Россия, Монголия, Казахстан и Китай. Поезд состоял из вагонов-теплушек для армейских перевозок, названных еще в Первую мировую войну «40 людей – 8 лошадей». Для человеческого «карго» закладывались четыре полки – две с каждой стороны центральных дверей, на каждой спали плечом к плечу до десяти человек. В пути нас «опекала» четко сорганизованная полицейская структура. Чувствовалась отработанность тюремных перевозок годами практики – этим путем возили арестантов на Восток и на Север. На станциях были спеццентры, где выдавалась пища арестантам. Когда наш поезд прибывал на такую станцию, солдаты охраны шагали вдоль эшелона, выкрикивая: «Один человек – два ведра! Один человек – два ведра!» Из каждого вагона выпрыгивал мужчина, взять ведро супа и ведро каши или же ведро кипятка и ведро той же каши – мы делили это на всех. В первом случае это был обед, во втором – ужин.

      В памяти остались до сих пор монотонные выкрики: «Один человек – два ведра! Один человек – два ведра!» – бесконечно повторяющиеся. В течение трех недель наш вагон превратился во вполне дружелюбное сообщество людей, которые в прошлом мире не встретились бы почти никогда лицом к лицу. Это были еврейские купцы и врачи, польские таможенники и журналисты, семьи польских офицеров. Меня, как самого младшего в вагоне, опекали или даже баловали. Из-за этого я получил место на верхних нарах у зарешеченного окна, где было больше воздуха и можно было видеть станции, которые мы проезжали. Жизнь арестантов продолжалась однообразно, но иногда западали в память единичные явления, как бы «фотокарточки» (snapshots).

      Однажды ночью я проснулся, когда передо мной двигалась такая картина. Это был пустой русский полустанок, освещенный одной лампой. Дул холодный ветер. На перроне стояла одинокая женщина в старом полушубке, с покрытой деревенским платком головой и очень усталым лицом. Вагоны очень медленно проходили перед ней, давая возможность хорошо видеть ее лицо, а она широким жестом крестила вагон за вагоном. Она явно знала, куда идут такие эшелоны, и делала для людей в них единственное, что могла, – благословляя их на Голгофу. Я атеист, но ее никогда не забуду. Спасибо! Спаси Бог!

      В конечном счете нас выгрузили в Алтайском крае, в городе Рубцовске. Для начала местное