Что с ними спорить! Как сгорел графский дом, она не помнила. Помнила, что до появления Зайцевской жила у себя в болоте затворницей. Это Зайцевская ее вывела в свет…
Подруга сказала:
– Да ладно! Это все уже в прошлом. Мы пруд-то смотреть будем?
Что касается Мони, то никакого желания смотреть на ямищевские пруды у нее не было. Ни при каких обстоятельствах. А уж тем более в это воскресенье.
В два часа ночи Горошина проснулась с воплем: «Мама!! Почему рыбки уснули в пруду?!» Все вскочили и помчались ее успокаивать. Она-то успокоилась, а мама, папа и Моня поняли, что теперь без чая не уснут.
Папа нервно ел бутерброды и приговаривал:
– Ну, что, хорошая моя, теперь ты понимаешь, как вредно включать детям колыбельные? В следующий раз она тебя спросит, почему птички уснули в саду.
Только чай подействовал, и Моня начала задремывать, как на иве заорали коты. Она испугалась, что это Мурик поругался с Ах-Ты, кинулась к окну, но в темноте, да еще со второго этажа ничего, разумеется, не разглядела. А под утро ей приснилось, будто к ним заявляется в гости Буланкина. Хватает чайник и всем наливает в чашки тумана. И переливает через край, и этот туман сперва разливается по столу, а потом заливает всю кухню до потолка, так что уже ничего не видно, и Буланкину тоже. Короче, в шесть уже можно было вставать, просто Моня боялась разбудить остальных.
Поэтому когда родители собрались в Ямищево купаться, она сказала:
– Ой, да ну!..
– Монь, ты чего? – удивился папа. – Может, сегодня последнее жаркое воскресенье в этом году!
Мама тоже удивилась:
– Машуня, тебе разве не хочется искупаться?
– Хочется, но не в Ямищеве.
– А где?
– Речка и то лучше.
– А пиявки?
– Уж лучше пиявки, чем тащиться сто лет по жаре. Сначала туда, потом обратно. Да еще идти по деревне!
В Ямищеве улица была шире бреховской раза в два. И там никто не выскакивал ругаться (если только не пытаешься заглянуть в часовню). Но Моне казалось, что, пока по этой улице идешь, на тебя смотрят из каждого окна. А это ужасно неуютно.
Как назло, чтобы попасть к прудам, деревню надо было пройти насквозь. И, как назло, родителям нравилось ходить через Ямищево. Они даже не ускоряли шаг, а прямо-таки прогуливались и еще обсуждали, какой дом лучше.
– Между прочим, Горошина туда не дойдет, – сказала Моня.
– Она доедет, – возразил папа.
– На чем?
– На мне.
– Мы сейчас поедем? – обрадовалась Горошина.
Моня сказала:
– Да? Ну, если можно всем на тебе подъехать, то я согласна!
– Размечталась! – заметил на это папа.
Горошина посмотрела папе за спину.
– Монечка, ты там не поместишься! – сообщила она. – Одна я могу, потому что я бельчонок!
Моня хмыкнула.
– И где же твой пушистый хвост?
– А у меня нету, я