заледеневшее окно, что-то искрит в чулане. Мать моя серая ворона! Пожар! Вскоре ветер приносит мне запах гари. Честно говоря, тогда мне было все равно, сгорит этот дом со всеми потрохами или нет. Человеческие проблемы, клянусь своим пером, меня совсем не колышут и никогда не интересовали. Мне-то что, пусть горят ярким пламенем. Мы терпим людей лишь из соображения их полезности в вопросах обеспечения нас, серых ворон, провизией. Я возжелала поскорее улететь подальше от огня, но вовремя усекла, что в этом случае останусь в морозную ночь с пустым желудком. Ведь к ночи хозяйка ежедневно выносит Колобку еду. Нам двоим хватает. Да! Не хочется на голодный желудок на пронизывающем ветру на ветках качаться! Тогда я начала кричать: «Карр! Карр!», но, тресни мой клюв, все безрезультатно. Подлетела поближе к окну и давай орать на всю ивановскую и по дереву стучать. Клянусь своим пером, уж я умею бузу поднимать! Даже ленивая собачка, не выдержав моего крика, начала лаять, правда, не высовывая носа из конуры. Это привело меня в бешенство. Как это так, подумала я, тут, понимаешь ли, клюв разрываю, а эта шавка тявкает, не показывая свой облезлый хвост?! Долго не думая, подлетаю, вытаскиваю лентяйку за уши и давай лупить. Клянусь пером, собачка такой хай подняла, словно ее начали резать вживую. Даже мне стало жалко бедняжку, но я продолжала ее колотить, покуда, услышав поросячий визг щенка, не прибежала возвращающаяся из колхозной фермы соседка. Она же разбудила хозяйку и помогла потушить пожар. После этого случая, хвала моему клюву, я была зачислена хозяйкой в штат двора и поставлена на довольствие, как эти оболтусы.
– Какая ты молодчина, – похвалила Алсу птицу. – Ты спасла нашего Артура. Теперь расскажи, моя умница, почему сейчас прилетела?
– Неблагодарный он человек, – не забыла обиду ворона. – Хозяйка называет меня ласково и нежно Белым ангелом, а этот, лошадиный водитель, лопни мой глаз, – Салтычихой. Несправедливо это!
– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, – возмутился Тузик, внимательно слушавший рассказ птицы. – Ты настоящая разбойница с большой дороги. Сколько цыплят ты утащила за лето? Сколько раз ты воровала мое мясо? Была бы моя воля, я бы тебя на пушечный выстрел не подпустил к нашему двору. Ты воровка. Даже слова твои «вырви глаз», «тресни мой клюв» из жаргона грабителей с большой дороги. Разбойница! Вот ты кто, если хочешь знать.
– Разве я выразила желание узнать твое собачье мнение обо мне? – не растерялась ворона. – А насчет каких-то там хилых, почти дохлых цыплят, чтоб зубы твои стали восковыми, тебе какое дело? Ишь, моя речь ему не нравится. Иди тогда слушай Академика. Умным не станешь, авось дураком не помрешь. Подумаешь, больного цыпленка утащила! Может быть, тем самым я спасла других цыплят от опасного вируса. Если хочешь знать, нас, серых ворон, неспроста называют санитарами леса.
– Но не двора же! – Тузик недобрым взглядом окинул птицу с головы до хвоста.
– Это, братец, как посмотреть… Чего глядишь на меня, как паровоз на электричку? Ладно, грешна. С кем не бывает?! Доволен? Думаю, все происходит из-за моего служебного рвения. Так сказать,
