Несколько секунд они казались Виве частью нараставшей мигрени, но потом она вспомнила, что в тот вечер устраивали вечеринку эксцентриков. Она еще обещала Тори и Розе, что пойдет с ними. Теперь хотя бы на несколько часов их коридор опустеет – все пассажиры переберутся в бальный зал на палубе А.
Она подошла к конторе старшего стюарда. На часах было восемь тридцать пять; в окне горел свет. Чтобы скоротать время и скрыться от весельчаков, визжащих и смеющихся в коридорах, она решила пойти и узнать, нет ли для нее почты.
Клерк вручил ей желтоватый конверт с телеграммой внутри.
Он был из редакции «Пайонер Мэйл энд Индиан Уикли». «К сожалению, – говорилось в телеграмме, – из-за нехватки средств в этом месяце мы не можем принять еще одного корреспондента в наш офис в Бомбее, но зайдите к нам, если будете проходить мимо». Подпись: Гарольд Уорнер. Это был давний приятель миссис Драйвер, которая была уверена, что он подыщет для Вивы «какую-нибудь работенку».
– Как провели день, мисс Холлоуэй? – Старший стюард, плотный шотландец с постоянной улыбкой на лице, запирал свою стеклянную клетку. – Вам понравилась поездка в Каир?
– О, было замечательно, – ответила она. Ей не хотелось объяснять, как все было плохо. …Вот, не оправдалась еще одна надежда…
– Вы хотите это выбросить?
– Да, спасибо. – Она швырнула скомканную телеграмму в корзину.
– Вы пойдете на нынешнюю вечеринку?
– Нет, – ответила она. – сегодня я уже никуда не пойду. Хватит с меня восторгов – и так слишком много для одного дня.
Она взглянула на часы и с трудом разглядела стрелки. От Гая она ушла десять минут назад. Возвращаться пока рано.
Самое плохое на пароходе то, что здесь нигде не спрячешься, если что-то идет не так. Если она вернется в свою каюту, там будет мисс Сноу со своими советами и фразами «я-ведь-говорила-вам-что». Если пойдет на ужин, то столкнется с Рамсботтомами. Единственным, с кем она пока что чувствовала себя в безопасности, был Фрэнк.
Она думала о нем, когда медленно брела назад, в каюту Гая. Он, со своими сонными зелеными глазами и неизменной улыбкой, казался таким беззаботным, даже чуточку кокетливым.
Но если Роза не ошибается и у него погиб брат в Ипре, он много страдал и теперь слишком ловко скрывал свою боль. Интересно, погиб ли его брат сразу или умирал в одном из полевых лазаретов, среди крови и грязи? Если последнее – тогда Фрэнка должна раздражать роскошь на «Императрице». Тут он пару раз пошутил насчет очереди из пассажиров, собирающейся по утрам возле его хирургической, чтобы взять новую порцию нюхательной соли или промыть уши.
С ума сойдешь, если думать об этом. Интересно, рассказывал ли он когда-нибудь про брата? Вряд ли.
Когда она вошла, он по-прежнему сидел на стуле возле Гая. На бра, горевшее на стене, он накинул рубашку, и в каюте было полутемно, а в углах залегли тени.
– Как он? – спросила Вива.
– Все еще немного возбужден, – шепнул он. – Но скоро заснет и проспит до утра.
– Мы