Первым событием была схватка на Скале Солнца, когда дымчатая рысь выдрала глаза красивой подруге Казана и разорвала их детенышей. Казан убил рысь, но месть не могла вернуть зрение Серой Волчице. Никогда уже не ходить им вместе на охоту, не рыскать с дикими стаями на равнинах и в лесных чащах. Поэтому-то при воспоминании о той ночи Казан всегда начинал рычать, а губы его вздергивались, обнажая длинные белые клыки.
Вторым событием явился отъезд Джоанны и ее семьи. Что-то говорило Казану, что назад они не вернутся. Порою яркая картина вставала в его памяти: солнечное утро; женщина и ребенок, которых он любит, и мужчина, которого он ради них терпит, уплывают в лодке… Казан часто выходил на мыс и с тоской смотрел на реку, на то место, где он выпрыгнул из каноэ, возвращаясь к своей слепой подруге.
Таким образом, вся жизнь его была теперь наполнена тремя чувствами: ненавистью ко всему носящему запах рыси, тоской по Джоанне, по ее ребенку и привязанностью к Серой Волчице. Причем самой сильной страстью была его ненависть к рыси, ибо не только слепоту Серой Волчицы и смерть детенышей, но и разлуку с хозяйкой он связал в своем представлении с той битвой на Скале Солнца. Он стал смертельным врагом всех рысей, и, если нападал на след этой большой дымчатой кошки, он сразу превращался в рычащего дьявола. Ненависть его росла день ото дня по мере того, как прежние собачьи инстинкты все больше уступали место диким, волчьим.
Но все же на три четверти Казан был собакой, а собаки не выносят одиночества. Поэтому Серая Волчица с каждым днем становилась ему все необходимей. Мир людей находился в четырехстах милях к югу от них, а ближайший форт Гудзонова залива был в шестидесяти милях к западу. Прежде, когда женщина и ребенок были здесь, Серая Волчица часто проводила ночи в лесу совсем одна, ожидая своего друга. Теперь же сам Казан скучал и испытывал беспокойство, когда ему приходилось на время оставлять ее.
Постепенно между Казаном и Серой Волчицей возникло новое понимание, и слепота Серой Волчицы научила их обоих многому, чего они не знали прежде. К началу лета Серая Волчица уже вполне поспевала за Казаном, если тот двигался не слишком быстро. Она бежала рядом с ним, касаясь мордой его плеча. Казан приучился теперь не делать длинных прыжков, а бегать рысцой. Очень скоро он понял, что должен выбирать для Серой Волчицы самый легкий путь. Когда они подходили к месту, где нужно было перепрыгнуть, Казан подталкивал Серую Волчицу и повизгивал, а она стояла, подняв уши и чутко прислушиваясь. Когда Казан делал скачок, она по слуху определяла, какое расстояние ей надо преодолеть. И всегда прыгала дальше, чем требовалось, но зато без промаха.
А кое в чем она даже превзошла Казана: обоняние и слух теперь заменяли ей зрение, и с каждым днем эти чувства становились все тоньше. Между ней и Казаном выработался своеобразный немой язык, при помощи которого Серая Волчица могла давать Казану понять, что́ подсказывает ей в данный момент ее чутье или слух. У Казана даже появилась забавная привычка всегда смотреть на Серую Волчицу, когда они останавливались, чтобы