Потом, когда ему стало уже совсем спокойно и удобно и он перестал бояться, Казан вдруг услыхал непонятные звуки, доносящиеся из мехового свертка на санях. Он резко вскинул голову. Джоанна заметила это, быстро повернулась к саням, нагнулась над ними и стала что-то говорить и напевать. Потом взяла сверток на руки и отвернула меховую шкуру так, чтобы Казану было видно, что находится внутри. Маленькое розовое личико повернулось прямо к Казану. Высунулись крохотные кулачки, послышалось какое-то непонятное лопотанье, а потом малютка вдруг подпрыгнула на руках матери, засмеялась, завизжала от восторга. При этих звуках мускулы Казана расслабились, он подполз к ногам молодой женщины.
– Посмотри, ему нравится твоя внучка! – воскликнула Джоанна. – Отец, а как мы его назовем?
– Подумаем об этом завтра, – отозвался отец. – А сейчас ступай в палатку и ложись спать. У нас теперь нет собак, нам придется двигаться очень медленно. Надо будет выйти как можно раньше.
Уже у самой палатки Джоанна обернулась.
– Он пришел к нам с волками, – сказала она. – Давай назовем его Волк!.. Волк! Волк! – позвала она ласково.
Казан понял, что она обращается к нему, и подполз к ней еще на шаг ближе.
После того как дочь ушла в палатку, старый Пьер долго сидел на краешке саней, глядя в огонь. Казан лежал у его ног. Внезапно тишину вновь нарушил одинокий вой Серой Волчицы. Казан приподнял голову и заскулил.
– Она зовет тебя, друг, – сочувственно произнес Пьер.
И закашлялся, опять схватился рукой за грудь.
– Застудил легкое, – проговорил он, обращаясь к Казану. – Да, еще в начале зимы, у Фон-дю-Лака. Только бы мне детишек довезти до дому.
В безлюдной и дикой северной глуши люди часто привыкают говорить вслух сами с собой. А Казан навострил уши и смотрел внимательно – поэтому Пьер и обращался к нему, как к собеседнику.
– Надо доставить их домой, а кто, кроме нас с тобой, может это сделать? – сказал он, комкая рукой бороду.
Вдруг кулаки его сжались. Глухой, мучительный кашель снова потряс тело старого человека.
– Домой, – проговорил он, задыхаясь. – А до дома еще целых восемьдесят миль. Только бы успеть, только бы дойти, прежде чем мои легкие совсем откажут!
Он встал, пошатываясь, подошел к Казану. На Казане был надет ошейник, и Пьер привязал собаку к саням. Потом подложил в костер несколько небольших поленьев и тихо вошел в палатку, где уже спала Джоанна с ребенком.
Несколько раз в эту ночь Казан слышал вдалеке голос Серой Волчицы – она звала своего исчезнувшего друга. Но Казан не откликался. Только перед рассветом, когда Серая Волчица подошла совсем близко к стоянке, он в первый раз ответил ей.
Его вой разбудил Пьера. Старик вышел из палатки, поглядел на небо, потом разжег костер и стал готовить завтрак. Он похлопал Казана по голове, дал ему кусок мяса. Скоро вышла и Джоанна, оставив спящую девочку в палатке. Она подбежала к отцу, поцеловала его, потом опустилась на колени перед Казаном и стала говорить с ним, будто со своим ребенком. Когда