В Объятиях соблазна. Алеся Троицкая

ни впредь. Ваши вульгарные намеки оскорбительны и отвратительны. Советую вам хорошенько запомнить, что я не одна из ваших развратных клиенток, а ваша хозяйка. И я не потерплю фамильярности и непотребных домогательств, особенно от прислуги. Держите свои грязные мыслишки при себе и не смейте более делать мне столь гнусные предложения, если не хотите вылететь отсюда в два счета. Я ясно выразилась?

      К моему удивлению, Лаура и не думала испугаться или устыдиться. Напротив, губы ее растянулись в еще более наглой ухмылке, а в темных глазах полыхнул холодный огонь. Казалось, мой яростный отпор лишь позабавил и раззадорил ее, как непокорная дичь охотника.

      – Как пожелаете, моя госпожа, – почти промурлыкала она, приседая в издевательском реверансе. – Я всего лишь хотела услужить, но раз вы столь щепетильны… Что ж, буду теперь знать, что наша английская роза – само целомудрие и добродетель. По крайней мере, на словах.

      С этими словами Лаура выпрямилась и, дерзко задрав подбородок, вышла прочь. Напоследок она одарила меня долгим многозначительным взглядом через плечо, обещающим, что это еще не конец. От нее остался лишь тяжелый, удушливый шлейф дыма и приторных духов, от которого мутило и кружилась голова.

      Я с облегчением захлопнула дверь и без сил прислонилась к ней спиной. Боже, что это была за схватка! Мне казалось, будто я сражалась не с женщиной, а с тигрицей, готовой в любой миг наброситься и вонзить когти.

      – Ханна, ты видела? – выдохнула я, комкая многострадальные перчатки. – Эта Лаура, она… она так… Боже, у меня нет слов! Неужели тетя Беатрис водилась с подобными особами? И что, теперь мне целую неделю этот кошмар терпеть?

      Ханна сочувственно заохала, присаживаясь рядом и поглаживая меня по руке:

      – Ох, мисс Лиззи, не слушайте вы эту итальяшку-развратницу! Видала я этих куртизанок – все одним миром мазаны! Думают, раз юбку задрать могут, так им всё с рук сойдет. Ан нет! Не на ту напала, ишь, пакостница!

      Ханна аж покраснела от праведного гнева, явно готовая броситься на защиту моей чести с кулаками. Я невольно улыбнулась, тронутая ее преданностью.

      – Спасибо, Ханна. Ты настоящий друг. Не знаю, что бы я без тебя делала в этом змеюшнике.