От одной мысли, что придется провести целых семь дней (и ночей, прости Господи!) в обществе падших женщин и похотливых кавалеров, меня пробирала дрожь омерзения. Дышать одним воздухом с этими заблудшими душами, улыбаться, любезничать. Тьфу, какое непотребство для порядочной леди!
– Господи, миледи, что ж вы так умчались-то? – выдохнула запыхавшаяся Ханна, подлетая ко мне. – Я уж думала, потеряла вас!
– Прости, милая, – покаянно вздохнула я, приобнимая служанку за плечи. – Этот нечестивец Гаспарини довел меня до белого каления. Вот я и сбежала прочь, не помня себя. Прости, что бросила тебя одну! Ты как, в порядке?
– Все хорошо, не извольте беспокоиться, – улыбнулась Ханна, поправляя съехавший набок чепец. – Я ведь в коридоре дожидалась. Слышала, как вы на этого итальянца голос возвысили. Думаю, никак миледи сейчас ему оплеух отвесит! Вот и приготовилась на выручку бежать.
Я невольно прыснула со смеху, представив эту картину. Ох, как же руки чесались хорошенько проучить нахала Лучано! Но увы, благородной девице не подобает учинять рукоприкладство. Даже ежели очень хочется.
***
Мы с Ханной стояли напротив мрачного палаццо, где мне предстояло провести самую страшную неделю в своей жизни. Узкие окна-бойницы неодобрительно смотрели на непрошеных гостий. Тяжелая дверь из потемневшего дуба, казалось, была готова захлопнуться за нами, как крышка гроба. Даже в солнечном итальянском полудне это обиталище порока умудрялось источать ауру зловещей тайны.
Воспоминания о вчерашнем визите в бордель заставили меня содрогнуться: полуобнаженные девицы, бесстыдно увивающиеся вокруг похотливых кавалеров. Звон бокалов и пьяные выкрики. Запах дешевых духов и вина. И над всем этим – циничный взгляд Марко Альвизе, управляющего борделем. От этого непотребного зрелища мне стало дурно.
"И ты хочешь снова войти в этот вертеп? – шептал внутренний голос. – Да ты в своем уме, Элизабет? Беги отсюда без оглядки, пока не поздно!"
Но другой голос, настойчивый и упрямый, возражал: "Нет, ты должна это сделать! Ради наследства, ради своей свободы. Ты же не трусиха, Элизабет Эштон".
Я тяжело вздохнула, собираясь с духом. Как легко было вчера строить смелые планы, сидя в тиши своей спальни! Но сейчас, стоя перед дверью в преисподнюю, я уже не чувствовала былой решимости. Колени предательски дрожали, сердце колотилось где-то в горле.
– Господи, миледи, и не страшно вам в этакое логово разврата соваться? – пролепетала Ханна, во все глаза глядя на неприступный фасад. – Может, ну его, это наследство? Вернемся лучше в нашу добрую старую Англию от греха подальше!
Как было заманчиво поддаться на уговоры Ханны, плюнуть на все и сбежать! Но разум подсказывал – второго шанса не будет. Сейчас или никогда.
"Ты сможешь, Лиззи! – приказала я себе. – Ты выдержишь эту неделю. Ты будешь сильной. Ты выйдешь победительницей из этого испытания, чего бы это ни