Лучано неспешно скрепил подпись печатью и только после этого поднял на меня лукавый взгляд.
– Поздравляю, синьорина Элизабет, – промурлыкал Лучано с едва уловимой иронией. – Теперь вы полноправная хозяйка всего, чем владела ваша покойная тетушка. Можете распоряжаться наследством как вашей душе угодно.
С этими словами он протянул мне увесистую связку ключей и несколько солидных на вид банковских чеков. Я машинально приняла их, чувствуя, как в душе поднимается странное волнение. Надо же, теперь все это мое! Дом, деньги, ценности… Голова шла кругом от нахлынувших эмоций. Но я быстро взяла себя в руки. Нечего расслабляться, Элизабет! Тем более в компании этого проныры.
– Благодарю, синьор Гаспарини, – сухо произнесла я, пряча ключи и чеки в ридикюль. – Однако должна сообщить вам сразу – я намерена продать палаццо. Причем в самое ближайшее время. Прошу вас заняться организацией торгов или поисками покупателя.
Лучано удивленно приподнял бровь. Похоже, мое заявление застало его врасплох.
– Вот как? Не ожидал от вас такой… прыти, синьорина, – протянул он, окидывая меня оценивающим взглядом. – Но позвольте полюбопытствовать – почему такая спешка? Разве вы не хотите насладиться плодами щедрот вашей тетушки?
Я стиснула зубы. Вот ведь лицемер! Можно подумать, не знает, что за "щедроты" таит в себе палаццо. Бордель, вертеп, притон! Тьфу, прости господи.
– Благодарю за заботу, синьор Гаспарини, – процедила я сквозь зубы. – Но, боюсь, наши представления о "наслаждении" слегка разнятся. Давайте начистоту – мы ведь оба понимаем, что за богадельню содержала моя тетушка.
На губах Лучано промелькнула едва заметная ухмылка. Похоже, моя прямота позабавила его. Ну еще бы, такие синьоры, небось, привыкли щеголять эвфемизмами!
– Отчего же, синьорина, – промурлыкал он, подаваясь вперед и обдавая меня ароматом дорогого одеколона. – Ваша тетушка была весьма… м-м-м… предприимчивой особой. И дела вела с истинно венецианским размахом! Уверен, вы могли бы достойно продолжить ее начинания.
У меня от возмущения даже дыхание перехватило. Это он на что намекает, бесстыдник? Уж не предлагает ли мне самой заделаться сводней?
– Да как вы смеете! – вскричала я, вскакивая на ноги. Щеки мои пылали от негодования. – За кого вы меня принимаете, синьор? Неужели вы думаете, что я стану торговать своей честью и достоинством?
Лучано рассмеялся, запрокинув голову. Как видно, мой гнев лишь потешил его. Ну конечно, такие циники сроду не поймут, что для порядочной девушки значат понятия чести и добродетели!
– Помилуйте, синьорина, о чем вы? – всплеснул он руками в притворном изумлении. – Я всего лишь предположил, что вы могли бы с выгодой распорядиться доставшимся имуществом. Но, как я посмотрю, подобные материи вас совсем не интересуют.
Голос его не переставал сочиться насмешкой и снисходительностью. У меня даже кулаки зачесались –