Останется проклинать и благодарить, сушиться цветком в красивой, но битой вазе, на помощь к себе призывать всемогущий разум (раз сердце в бездонной тьме потеряло нить). Такие, как ты, уходят. Всегда. Всегда. Всё время и отовсюду. Их дом – дорога. Я думала поначалу, что мне немного, серьёзно немного нужно, да вот беда – чуть-чуть обманулась. Нужно, пожалуй, всё. И больше, возможно, если совсем уж честно. Ты мрак осветил моей бесконечной бездны и мой небосклон кометою пересёк.
Такие не остаются. Они везде. Везде и нигде. Ты, может быть, сам не понял: столкнул всю меня с орбиты – ребром ладони и где-то исчез (и я не узнаю, где). Я знаю, тебе когда-нибудь повезёт. И мне повезло: хотя бы что был однажды. С тобой расцветает рядом любой и каждый, и жизнь во мне алым маком теперь цветёт, и я улыбаюсь лампочкой в триста ватт, и чувствую в самом деле себя счастливой. Безумцам, как ты, ласкают корабль приливы – и компас сбоит, но так, что находит клад.
Вас любит шальное утро и бирюза небес вам идёт навстречу без разговоров. А я вспоминаю звёзд на плече узоры, едва на секунду стоит прикрыть глаза. Стихия, лавина, горный поток, обвал – но только такой, что после намного лучше. Ты дальше всех мёртвых, ближе любых живущих. Ты свет мне провёл – в замёрзший сырой подвал. Попал между рёбер острым концом копья и въелся в гортань хрипящим огнём простуды.
Тебе повезёт однажды. Большое чудо:
такие, как ты, уходят всегда и всюду —
чтоб после ещё вернуться
к таким
как я.
Что ж, южное небо – сплошные звёзды,
И ковш отыскать легко:
Пожалуй, попроще, чем свежий воздух
И жирное молоко.
Пожалуй, попроще, чем шум прибоя
И ветра над морем шум.
А я бы хотела здесь быть с тобою,
Но прячусь и не пишу.
Кому интересны чужие грёзы,
Бессвязная эта речь?
Да, южное небо – сплошные звёзды,
И ковш надо мной как меч.
Да, южное небо – чернильный полог
И кружево облаков.
В начале, конечно же, было слово,
Но мне не хватает слов:
Я рот разеваю немою рыбой,
Русалкой без языка…
Несделанный выбор – он тоже выбор,
И ноша мне нелегка,
Но я пронесу её сколько сдюжу
(и больше, и дальше, да).
Такой тишины – непростой, натужной, —
Не знала я никогда:
Слова растекались по венам алым,
Скрипели во рту песком,
Как камушки раньше их подбирала
На чёртовом дне морском.
Теперь – застываю безмолвной рыбой,
Русалкой без языка.
И ковш надо мною – не крест, но дыба,
И истина коротка:
Да, южное небо – сплошные звёзды,
Мечтаешь, чтоб пронесло,
Но вдруг понимаешь, как всё серьёзно,
Когда
не находишь
слов.
Смотри,