Из печальных раздумий её вывел резкий толчок в грудь, она неуклюже упала на пол, оказалось, что и её ноги тоже были связаны бельевой верёвкой.
– Если ты живёшь, как собака, своим телом развлекаешь других собак, то и живи по-собачьи.
Это было последнее, что слышала Вера. Дверь за мамой закрылась на замок, и девочка осталась лежать на полу одна-одинёшенька. Горькие рыдания сотрясли её, и душа безропотно приняла долю сироты.
Вера уже теряла счёт дням и ночам. Наверное, прошла неделя с тех пор, как её бросили на пол в маминой спальне. Если папа днём был дома, значит, наступили выходные дни. Папу она видела мельком, когда ходила в туалет. Он сидел обычно на кухне и даже украдкой не смотрел на Веру, так она была ему противна. Девочку никто теперь не расчёсывал и не умывал. В каждой комнате были вставлены замки, чтобы никто-никто в мире больше не надругался над ней.
Володя пытался заступиться за дочь, и тогда Римма перестала развязывать руки дочери перед едой. Оказывается, кушать без рук очень трудно для человека. Девочке приходилось лизать языком кашу с блюдца, поставленного перед её носом, как собачонка. Это у неё получилось, но пить языком она так и не научилась.
У Веры было много времени думать о своей собачьей жизни. Раньше она жалела собак, но теперь девочка поняла, что собачья жизнь совсем не такая уж плохая. Они бегают по городу, кусаются, если их обижают, и у них очень ловкий сильный язык, которым можно хорошо лакать воду или молоко. Веру мучила жажда, но пить она боялась, потому что для неё стало пыткой терпеть до того времени, когда мама поведёт её в туалет. Онемевшие руки не могли быстро двигаться после освобождения от верёвки. Нужно было какое-то время переждать, чтобы они опять начали подчиняться воле девочки, и капли мочи непроизвольно стекали по её ногам ещё до того, как она садилась на унитаз. Конечно, это очень не нравилось маме.
Когда Вера впервые пописала в трусы прямо на полу в маминой спальне, а потом долго лежала сначала в тёплой луже, а потом в холодной, то она уже не сомневалась, что для неё уготовлена самая настоящая собачья жизнь. Конечно, она была не милым белым пуделем, а жалкой побитой дворняжкой, которая виляет хвостом и ползает на своём брюшке, выпрашивая у прохожих обглоданную косточку или маленький кусочек хлеба. Чтобы совсем не сделаться собакой, девочка решила пойти в школу и указать на какого-нибудь мальчишку, который разделит с ней несправедливость её собачьей жизни.
Веру водили по классам. Она стояла перед старшеклассниками, ребята старших классов сидели за своими партами и внимательно