Теперь Римма постоянно находилась рядом с дочерью. Она взяла отпуск на работе, чтобы оберегать Веру круглосуточно, но ей это не удавалось, дочь разочаровывала её всё больше и больше. Страх опять вернулся к Римме, и он оказался сильнее, чем любая надежда на благополучный исход исправления её испорченных детей.
Ровно через две недели после приезда папы домашнее спокойствие взорвалось от её истошного крика.
– С кем ты ходила за угол школы? Или это случилось с тобой в туалете? – выпытывала мама ужасную «правду» у дочери.
Вера не понимала, как ей надо ответить правильно, и отвечала невпопад, за это она была избита уже мамой, от ударов палкой на её теле появились болючие кровоподтёки. Потом мама успокоилась, положила палку на видное место и выключила телевизор, по которому шла развлекательная программа.
– Что разлеглась на полу? Не хочешь признаваться, будешь битой! А теперь сядь на стул и говори мне правду. Ты убегала с мальчиком за угол!
Девочка послушно кивнула.
– Он тебя трогал и надругался над тобой!
Вера опять послушно кивнула головой.
– Завтра мы пойдём в милицию, и ты там расскажешь свой позор.
– Хорошо, мама, – прошептала девочка вспухшими губами.
Довольная признанием дочери, Римма отправила её в ванну, чтобы девочка могла привести себя в божеский вид, а потом стала готовить ужин. Умытая Вера покорно сидела на стульчике рядом, хотя от запахов еды у неё начинала больше болеть голова. Пришедшему с работы Володе очень не понравился несчастный вид ребёнка, и после ужина он сразу отправился спать. Вера видела, что папа устал и был рад, что её воспитанием занялась мама. Она сочувствовала своим родителям, ведь они считали её очень плохой девочкой без чести, а любить такую нехорошую девочку им было трудно. Когда и папа перестал её любить, то он уже не рассказывал ей истории о звёздах, о притяжении Солнца и Луны, а только вздыхал и проходил мимо.
В милицию мама привела Веру ранним утром следующего дня. На девочке было одето школьное платье, закрывающее её руки и шею, на голове до самых ушей была натянута вязаная шапочка, из-под которой торчали две длинные косички. Каждое движение вызывало боль во всём теле, но Вера терпела, как того хотела мама.
У женщины-милиционера, с которой мама вела беседу, были добрые светло-зелёные глаза. Эта доброта совсем не сочеталась с её тёмно-синей строгой милицейской формой. Милиционерша смотрела на маму с явным неодобрением, но вежливо слушала и что-то записывала на листок. Вере так хотелось довериться этой женщине и рассказать всю правду, которую она знала, но тогда бы она предала свою родную маму, поэтому она молчала и смотрела в окно, за которым пели птицы. Втайне девочка гордилась своей мамой, сильной и умной, которая обведёт вокруг пальца любого милиционера.
Неожиданно