Своего отца Вера не видела: он уходил на работу с самого утра, а вечером занимался воспитанием брата, потому что Саша вдруг стал негодным мальчиком.
«Пусть он и негодный, но я его люблю и негодного», – так думала Вера о брате, сострадательно вздыхая, когда за стенкой слышался то плач брата, то его короткие вскрикивания под ударами ремня. Теперь Саша являлся к ней только во сне, весь окровавленный и жалкий, и Вера начинала плакать вместе с ним, потом просыпалась мокрая от слёз, но теперь девочка не бежала к родителям за утешением. Она была ими закрыта в дальней комнате и у неё не было утешителя.
После этой страшной ночи прошла неделя. В наступившие выходные дни папа увёз Сашу в деревню к своим родителям, в Алтайский край. После его отъезда Вере разрешалось выходить из комнаты и есть на кухне. Это было хорошо. Дома как будто бы ничего не изменилось, но Вера чувствовала себя в нём не так, как раньше, весёлой домашней девочкой, она чувствовала себя в нём маленькой беспризорницей.
Правда, беспризорники, которых Верочка видела в детских фильмах про революцию, имели плохую рваную одежду, а её одежда была чистая и заштопанная. Если беспризорники в кино жили на улицах, то она – у себя дома, если у них не было родителей и каждый взрослый их мог обидеть, то у Веры родители были, и они её обижали, потому что она потеряла какую-то честь, которую никогда не имела.
В тот день, когда папа с Сашей уехали из дома, Вера с мамой ужинали вдвоём на кухне. Ели они в молчании, и обе смотрели в свою тарелку. Пюре с изюмом было Вериной любимой едой. Мама выливала в кастрюльку с отварной картошкой кипящий жир, в котором плавали кусочки зажаренного сала с луком, и скалкой толкла картошку. В результате получалась вкуснятина, которую девочка и называла «пюре с изюмом».
Вера съела свою порцию с удовольствием. От горячей картошки с салом пришла сытость, но ей очень хотелось ещё и радости, но радость не пришла, испугавшись маминого строгого вида.
После ужина мама привела Веру в детскую спальню и начала говорить учительским тоном. У Веры опять заболел живот, но она терпела боль и смотрела во все глаза на «чужую» маму.
– Саша признался, что трогал тебя ночью! – проговорила мама в тишине трёхкомнатной квартиры.
– Мама, а почему меня нельзя трогать? – спросила Вера, запинаясь. – Я что, такая плохая?
– Сейчас я тебе всё по порядку объясню. Ты уже достаточно взрослая, чтобы знать всё, что знают взрослые люди!
Так начала Римма беседу с дочерью о половом воспитании, не обращая внимания на вопросы дочери, перед которой на столе были разложены пластилиновые изделия.
Римма взяла двумя пальцами самый большой коричневый шарик, приплюснутый по бокам, приложила к нему два шарика поменьше и сказала строгим тоном:
– Смотри, это то, что есть у мужчин… между ног, в трусах. Это называется мужскими половыми органами.
Вера внимательно смотрела на пластилиновые шарики, и