– Мистер Данн преподает латынь, – с мрачным видом сообщил Джерри.
Глаза Синьоры радостно вспыхнули.
– Значит, ты можешь выучить латынь, Джерри?
– Вот еще! С какой стати? Это нужно только занудам, которые собираются после школы поступать в университет, чтобы стать адвокатами и докторами.
– Ничего подобного! – пылко произнесла Синьора. Одновременно с ней попытался что-то сказать Тони О’Брайен, однако сразу же умолк и предоставил слово даме.
– Продолжайте, пожалуйста, – попросил он.
– Я очень жалею, что не изучала латынь, поскольку это мать многих языков: французского, итальянского, испанского, – горячо заговорила Синьора. – Если ты знаешь латынь, то сможешь безошибочно определить происхождение любого слова в этих языках.
– Знаете, вам действительно необходимо встретиться с Эйданом Данном, – заметил Тони О’Брайен. – Он постоянно твердит то, что сейчас сказали вы. Мне, кстати, тоже нравится, когда ребята учат латынь. Этот язык очень логичен, он тренирует ум, приучает думать – так же как, например, разгадывание кроссвордов. Кроме того, тут нет особых трудностей с произношением.
После того как учитель удалился, беседа стала еще более оживленной. И Синьора поняла, что теперь Сьюзи будет навещать родителей гораздо чаще и не станет больше избегать отца. После сегодняшнего вечера ледяная стена между ними изрядно подтаяла.
Синьора договорилась с Брендой встретиться и погулять в парке Святого Стефана. Бренда захватила с собой пакет с черствым хлебом, и женщины кормили уток, наслаждаясь солнечным теплом и царившим вокруг покоем.
– Я навещаю твою мать каждый месяц. Сказать ей, что ты вернулась? – спросила Бренда.
– А ты сама как думаешь?
– Я бы этого не хотела, но только по одной причине: боюсь, что ты сломаешься, переедешь к ней и превратишься в рабыню.
– Ты меня совсем не знаешь. У меня характер – кремень. А тебе она нравится? Ну, как человек? Только честно!
– Нет, не очень. Сначала я бывала у нее, только чтобы не обидеть тебя, а потом, когда ты уехала, стала навещать ее и постепенно втянулась. Она же выглядела такой несчастной, все время жаловалась на Риту, Хелен и своих снох.
– Я сама поеду к ней. Не хочу за тебя прятаться.
– Не надо, ты пойдешь на попятную!
– Поверь мне, этого не случится.
В тот же день Синьора отправилась к матери. Она просто подошла к двери под номером 23 и позвонила. Приоткрыв дверь, мать выглянула наружу и неуверенно спросила:
– Вам кого?
– Это я, Нора, мама. Я приехала навестить тебя.
В ответ – ни улыбки, ни приветственных объятий, ни приглашения пройти в дом. Лишь враждебность во взгляде маленьких бурых глазок, устремленном на непрошеную гостью. Женщины долго молча стояли на пороге друг против друга. Мать не посторонилась, чтобы пропустить Нору в дом, а сама Нора не спросила разрешения войти. Вместо этого она сказала:
– Я