А теперь мы застряли. Бог не играет в игры. Мы не можем даже пожать друг другу руки. Дистанция в шесть футов. Как печально. А стоит кашлянуть, если в горло что-то попало, как все вокруг готовы бросить в тебя камень. Даже мой сын, которого я всегда поддерживала в любых обстоятельствах, не желает навестить меня. Хотя бы просто помахать рукой с улицы. Он знает, что я ни с кем больше не общаюсь. Совсем ни с кем: у меня астма, и когда я в прошлый раз заболела воспалением легких, то чуть не умерла. Он знает, что я очень осторожна, и от меня он никакой заразы не подхватит, и тем не менее утверждает, будто пытается защитить меня, словно когда-нибудь думал о моих интересах. Он врет. И знаете что? Через одиночество я осознала, что врала сама себе. Когда прижмет по-настоящему, каждый сам по себе. Люди поубивают друг друга ради последнего рулона туалетной бумаги.
Помните тот год, когда снежные бури случались одна за другой и тротуары превратились в каток? Большинство управдомов посыпали дорожки солью поздно вечером, чтобы утром мы могли добраться до автобусной остановки, не сломав себе шею. Но один лентяй на углу Клинтон-стрит недосмотрел, и там намерз толстый слой льда. Так и убиться можно! И однажды я впопыхах (не думая, что со мной может произойти несчастный случай) наступила на лед, поскользнулась, влетела прямо в здание, и моя нога застряла в железной решетке – перелом колена и трещина в бедренной кости.
Разумеется, я позвонила адвокату с рекламы на автобусах: «Беремся за любое дело: большое и маленькое». И в точности как обещано в рекламе, денежки пришли. И уж тут-то мой сынок постоянно навещал меня в больнице и хотел сам поговорить с адвокатом – предположительно в моих интересах, – но я предупредила того, что сыну верить нельзя. Ведь так и есть. Вот чем отличается старость: перестаешь сам себе врать. Или я просто перестала себе врать. Потеряв работу, мой сын запил и стал играть в нелегальную лотерею: считал себя везунчиком. Да какой из него везунчик! Я ему постоянно повторяла: все, что имеет, он получил благодаря усердию и усилиям – в школе и на работе, а он по-прежнему ищет короткий путь к богатству. Когда у меня появились деньги, он, конечно же, стал часто приходить. И я отдала ему бо́льшую часть, а потом заявила, будто деньги кончились. Хотела посмотреть, будет ли он заглядывать ко мне – хотя бы поздороваться, – и надеялась, что приведет внучек в гости к бабушке, ведь он любит мать и знает, как она обрадуется их визиту. Но он так и не пришел.
По мнению моего сына, теперь с меня взять нечего, в долг больше не попросишь. И, честно говоря, готовить я стала куда хуже, поскольку не чувствую запахи. Вот только не надо смотреть на меня так, будто я подцепила то самое. Да, я тоже видела статью