Время от времени к длинным платформам подходили поезда, высаживая или принимая пассажиров. И новые толпы людей срывались со своего места, вливаясь в уже сложившиеся потоки или привнося сумятицу.
Почувствовав себя песчинкой, я под визгливый и мало разборчивый женский голос направился к кассам.
«Внимание! На первый путь прибывает поезд, Ленинград прфррр, фррр…, нумерация начинается с головы поезда. Повторяю! На первый путь прибывает поезд Ленинград… фррр прффррр…, нумерация с головы поезда».
Из двенадцати касс работало всего пять. Остальные почему-то оказались закрыты, поэтому к каждой из работающих столпилась очередь человек по тридцать, не меньше. Оглядевшись, я встал в одну из них.
Прошло полчаса, очередь немного сдвинулась, но я всё ещё был так же далеко, как и когда вставал в неё. Поблизости расположились ребята и девчата в спецовках с надписью «Студотряд». Весело хохоча, они обсуждали какие-то свои дела, периодически меняя своего товарища в очереди. Невольно подумалось: «Хорошо, что они не передо мной стоят. А то, пока бы им оформили все билеты, вообще ночь наступила бы!».
Прошло ещё полчаса, очередь уныло молчала, молчал и я. Лишь молодёжи было всё до лампочки: они пели!
– Изгиб гитары желтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь…
И тут перед самым моим носом касса закрылась!
– Качнется купол неба, большой и звездно-снежный… – донеслись до меня слова.
Кассирша, равнодушно выставив в окошко табличку «Перерыв», просто встала и ушла, махнув нам всем на прощание своей мятой форменной юбкой. Я растерянно оглянулся и случайно наткнулся взглядом на какую-то девчонку из студенческой компании. Она подмигнула и пропела вместе с остальными:
– Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Да уж, здорово! Народ начал потихоньку роптать, возмущаясь, а я, усмехнувшись словам: «Ты что грустишь, бродяга? А ну-ка, улыбнись!», отправился искать вывеску с надписью «Начальник вокзала». Найдя, рванул на себя дверь, где скрывался этот самый начальник. Не успел я открыть дверь, как мне навстречу, едва не сбив меня с ног, выбежала деловая мадам, оставив наедине с начальником.
Начальник, зрелого возраста мужчина, одетый в железнодорожную форму, был весь красный и какой-то всклокоченный. Он как раз потянулся за своей форменной фуражкой, когда увидел меня – юного, тьфу, достаточно зрелого эфиопа. От удивления предводитель всего этого бедлама плюхнулся обратно в своё кресло.
– Вы ко мне? – спросил он крайне обескураженным голосом.
Нет, блин, к себе.
– Да! Здравствуйте, меня зовут Бинго, и я еду в Москву, поступать в военное училище по приказу правительства социалистической Эфиопии, но купить билет не могу.
– А… А почему?
Начальник упорно не догонял, чего я от него хочу.
– Да потому, – сказал я на совершенно чистом русском языке, – что касса прекратила работу прямо передо мной! Я уже простоял