– Температура не спадает.
– И что? – не поняла я Танькин многозначительный намёк.
– Значит, так! Меня спасёт, – она принялась с энтузиазмом загибать пальцы, – шоколадный батончик, маринованные огурцы, полкило ирисок, бутерброд с колбасой, ещё один бутерброд с сыром, леденцы…
Тут меня осенило: неспроста она всё это затеяла. Тоже мне, прожорливый Карлсон! Развалилась себе в подушках, барыня. А я, дурочка, бегаю туда-сюда, таскаю ей хозяйские запасы. Нашла себе Малышку на побегушках!
Танька зорко следила за моей реакцией и, видно, поняла, что перегнула палку. Она бодро спрыгнула с дивана и радостно заголосила:
– Ура! Друг спас друга! Я выздоровел!
– Поздравляю!
– Настало время немного пошалить!
– Как?
– Ты теперь будешь не Малышка!
Час от часу не легче.
– Ты будешь мамочка-мумия!
Танька схватила себя двумя руками за шею, закатила к потолку глаза и вывалила язык. Изобразила мумию, которой мне предстояло стать через считанные минуты.
У меня похолодела спина и тоскливо заныло внутри живота. А Танька рванула в ванную, посрывала с крючков все полотенца и принялась плотно обматывать ими моё туловище.
– Хи-хи, Танька! Щекотно!
– Я не Танька! Стой смирно! Сейчас такую мумию сделаем, точно испугаются!
– Кто?
– Ну, эти… дядюшка… как его… Юлиус. И эта… как её… фрекен…
Меня охватило нехорошее предчувствие. Кажется, я начинала догадываться, кому в Танькином спектакле предстояло стать дядюшкой Юлиусом и фрекен Бок.
– Ты что?! – возмутилась я. – Карлсон хотел напугать своей мумией грабителей!
– Ну! И я про них!
– Так грабителей звали Филле и Рулле!
– Разве?
– Здрасте! Как ты книжки-то читаешь, голова садовая?!
– Сама садовая! – обиделась Танька. – Сейчас мы твою голову до ума доведём!
И накинула на меня сверху полотенце. А сама навалилась сверху, начала накручивать его, бинтовать им моё лицо и уши. Я вырывалась из последних сил, вовсе не желая окончить свои дни в образе мамочки-мумии.
Дз-з-з-з-з-з-з-зынь!!!
Звонок в дверь спас меня от мумификации и последующей неминуемой смерти.
– О! – обрадовалась Танька и ослабила хватку. – Вот и фрекен Бок заявилась!
– Ничего и не Бок! – я отпихнула Таньку, сдёрнула с головы полотенце и побежала открывать. – Это мама с работы пришла!
Мама долго не могла прийти в себя от изумления. Она стояла посреди прихожей, растерянно оглядывалась вокруг и повторяла, как заведённая:
– Ч-ч-что эт-т-то? Ч-ч-что эт-т-то? Ч-ч-что эт-т-то?
Не знаю, что её потрясло больше: разбросанные по полу пальто и шапки, ботинки на полке для шляп или я, вся увешанная и обмотанная полотенцами.
– Понимаешь, мамочка, – вкрадчиво начала объяснять я, – в мире сказок…
Мама потом долго хохотала и утирала платком слёзы. Особенно