Особое внимание привлекает картина «Святой Себастьян». На мой взгляд, по сути, эта работа – первая ласточка импрессионизма задолго до его расцвета, так несправедливо недооценённая современниками.
На полотне исчезли грани рисунка, исчез деспотизм композиции, исчезли даже краски, их переливы и игра. Один цвет – черный. Он и создает весь красочный эффект. Не это ли является признаком великого мастерства и талантом предвидения!
К образу кающейся Марии Магдалины Тициан обращался неоднократно. На мой взгляд, из всех полотен, которые мастер посвятил Марии Магдалине, эрмитажное является лучшим. После смерти Тициана его сын продал картины великого мастера Кристофоро Барбариго. А, уже через несколько веков этот холст для Эрмитажа приобрёл сам Николай Первый.
По волшебству живописи, такой легкой, простой и уверенной, эрмитажная «Даная» едва ли не одна из лучших картин во всем творении Тициана. Можно предположить, что, если образ женщины, оставляет зрителя немного холодным и слегка равнодушным, то это, вероятно, потому, что сам живописец был в данном случае более заинтересован общим красочным эффектом, нежели передачей чувственной прелести.
В «Несении креста» Тициан приблизил к зрителю бледное, измученное лицо Иисуса с подёрнутым кровавой пеленой взглядом, заставляя пережить весь трагизм его последнего пути. Но при этом Христос у него не сломлен.
Христос в ясном сознании от происходящего. Он осознанно совершает восхождение на Голгофу.
Образ Христа Вседержителя, наверняка восходил к византийской христианской иконографии. Его правая рука поднята в благословляющем жесте, в левой – хрустальная сфера, символ власти над миром. При этом Христос сохраняет глубоко человеческий образ. Колорит полотна сдержан, он впечатляет энергичной проработкой основных цветов – красного и синего, тонкой нюансировкой тональных переходов на освещенном лице, виртуозностью деталей – несколько точных и сильных мазков кисти передают прозрачность и выпуклость хрустальной сферы.
Конечно же, мы с Данилой посетили и другие залы Эрмитажа. Его интересовало практически все экспозиции. Он жадно впитывал в себя всё, чего касался его пытливый взгляд. Я же, наоборот, подолгу просиживал на скамьях, обитых красным бархатом, и с удовольствием смотрел на Данилу, так увлечённо и внимательно изучающего творение великих живописцев.
Находясь под впечатлением от воочию увиденных полотен Тициана, ради чего я и посетил Питер, а особенно после впопыхах записанного сегодня утром рецепта волшебных красок из привидевшегося мне манускрипта монаха-алхимика Сергиуса, я отнёсся к работам других корифеев живописи, более сдержанно.
Лишь к вечеру мы добрались до нашего уютного отеля «Приют Паломника» и, перекусив в кафе, отправились отдыхать по своим номерам, продолжая