Так, за работой Сергиус и не заметил, как пролетело 12 месяцев, включая изучение трактатов Арнальдуса и обустройство лаборатории. Наступила вторая половина ноября 1312 года. Надо было писать отчёт Клименту о проделанной работе с отрицательным результатом.
Опять, уже спустя год, 20 ноября отец Оже собрал учёных монахов монастыря Сен-Пьер в зале капитула аббатства по вопросу поручения Папы Климента. Потупив взор, аббат огласил результаты проделанных опытов:
– Золото не получилось!
Кто-то из братьев читал молитву и, предвидя весь гнев Понтифика, который непременно обрушится на головы монахов аббатства, вместе с тем радовался тому, что бесовским и еретическим планам не суждено было свершиться:
– Слава Всевышнему! —
Отец Оже, как всегда, спокойно и твёрдо подвёл итог:
– Брат Сергиус пиши отчёт о завершении работ с результатом, который ты получил. Не забудь приложить манускрипт с описанием опытов, чертежей и с окончательными выводами. Я же напишу Клименту сопроводительное письмо.
Молодой учёный монах-алхимик составил отчёт о неудавшихся экспериментах по трансмутации золота, и при этом вложил в кожаный кофр Папы Климента V свой отчёт-манускрипт о способе изготовления чудодейственных красок, которые способны передавать такие оттенки, каких по силе воздействия на человека доселе и не существовало.
Завтра утром отец Оже положит в кофр своё сопроводительное письмо для Папы, зальёт его замок сургучом и скрепит всё своей аббатской печатью. Отставив кофр на столе лаборатории, брат Сергиус, опасливо озираясь, тихо произнёс:
– Этому тайному замыслу по трансмутации неблагородных металлов в золото сбыться было не суждено! А, вот имя моё, как великого алхимика волшебных красок, будет триумфально шествовать из века в век!
Я, современный московский художник отчётливо видел этот манускрипт, понимал суть проводимых химических опытов и чётко слышал эту фразу Сергиуса, правда, тогда ещё, не придал этому должного внимания, хотя, всё происходящее, очевидно, носило судьбоносный характер, и заслуживало более внимательного и вдумчивого отношения к событиям того далёкого и очень тревожного времени. … Ведь, я же всё знал заранее…
Всё опять повторяется и повторяется вновь! Опять это странное, сначала мутно-размытое, а затем, всё более отчётливое видение постепенно начинает становиться ощутимой реальностью.
То ли я – монах-бенедиктинец времён расцвета Святой Инквизиции, то ли – алхимик, познающий тайну «философского камня», то ли – великий художник, уже открывший секрет невероятно-диковинных красок.
С