Так… Дело плохо. Если те опасения насчёт машины не преувеличены, то меня и вправду могут нехило так нагнуть. Жаль, конечно. Я ведь всегда хотел тут работать. Если бы только не эти вспышки гнева, не пришлось бы даже в бумагах мутить. Не пришлось бы за этой справочкой бегать, не пришлось бы Виноградова просить, чтобы обговорил с нужными людьми эту тему, не пришлось бы против закона с этой взяткой идти. И что я в итоге получил? Поработал я тут сколько? Год? Два? Только Порядок к власти пришёл, всё и посыпалось. Решили они, значит, прошерстить систему на предмет ржавых болтиков. Валить надо, пока не нашли. Ну, главное, чтобы к Евграфовне не поставили, а то там и зароюсь, в этой пыли архивной. Хотя, честности ради, я и в бумагах копаться всегда любил. Может не так плохо будет, как я тут развожу. Надеюсь. Остаётся только надеяться…
Пока я размышлял, не заметил, как уже подошёл к нужному мне проходу с табличкой “Режимный корпус”. Снова прикладываю паспорт, прохожу. Внутренности корпуса очень сильно напоминают ужатую жилую зону. По сути, это она и есть, но жилая площадь отдельной камеры меньше примерно в полтора раза, а жильцов в четыре раза больше. Но называть их жильцами не совсем корректно. Официально они “обвиняемые в совершении преступлений, связанных с террористической деятельностью”. Так что, это не их дом, а скорее место заключения. Может последовать логичный вопрос: “А кто эти “они”?”. Агенты. Вакцинированные агенты.
Поворачиваю в коридор №1, иду до самого его конца. Останавливаюсь у двух металлических дверей, подписанных, как комнаты для допроса. Захожу в правую. Белые стены и потолок, пол тёмный. Яркая лампа слепит глаза, если на неё посмотреть. В середине – квадратный металлический стол с теми же закруглёнными краями, как и в обычной допросной комнате. Помещение разделяет плотная прозрачная стена, которая проходит ровно по середине стола. В ней проделано несколько отверстий, чтобы можно было говорить с невольником. У задней стены за стеклом стоят двое, вооружённых пистолетами с транквилизатором, охранников. Оба в полном защитном обмундировании, оба держат на мушке узника. На, неудобном по виду, стуле сидит серо-белый кот. Одет в чёрную лёгкую куртку, на левой стороне которой пришит значок с номером “001.001.001.1”. В нижней части видна пара карманов, а застёжкой выступает молния. На ногах, или правильнее на лапах, – чёрные брюки с таким же чёрным ремнём. Обувь – ботинки цвета сажи, отдалённо напоминающие калоши. В общем, обычная тюремная форма, ничего нового. Агент, закинув задние лапы на стол, качается на стуле и насвистывает, неизвестную мне, мелодию. Заметив меня, он не удосуживается даже перестать свистеть, не говоря уже о том, чтобы сесть нормально. Спокойно занимаю своё место, открываю блокнот на чистой странице, беру ручку. С абсолютно серьёзным лицом смотрю на агента.
– Здравствуйте, заключённый номер ноль-ноль-один ноль-ноль-оди… – меня прерывают.
– Да не парься ты, лысый! Зови меня просто – Барс, – он расплывается в улыбке. Видимо, ему нравится, как это звучит.
Сначала я не замечаю, но потом осознаю, что