– Иногда я задаюсь вопросом, почему так произошло? Где судьба постелила мне тропу, по которой я свернула, приняв неверное решение? – её слова звучали как бред, что было практически постоянно. Мы с Тристаном переглянулись, но не спешили прервать. – Связь, которая сейчас недоступна мне, всё ещё натянута где-то между моей душой и сотнями тысяч километров, разделяющих нас с Квентином.
Я не пытался выяснить, что именно она имела в виду терпеливо ожидая, когда Инди просто выговориться. Она так часто пропадала в своём разуме, будто намеренно пыталась завернуться в те стены, где ничто не могло навредить, что я не пытался вытянуть её обратно. Спасением для неё была изоляция и наша молчаливая поддержка. Я не имел права лишать её этого выбора.
Инди резко повернула голову в мою сторону, и когда я позволил нашим взглядом столкнуться, её губы прорезала не самая добродушная улыбка. То было больше похоже на разочарование, смешанное с ненавистью.
– Почему я не смогла вынести всех тягот? Ты реален, Иерихон, а вот я, всего лишь оболочка. Почему тебе удалось выстоять против того шторма, который обрушил Квентин, а меня он разрушил, затянув в водоворот смертельной воронки?
Меня настолько глубоко пронзило отчаяние и боль, что я не смог ответить, пока Инди продолжала смотреть мне в глаза, будто пыталась в них найти ответ на свой вопрос.
– Инди, я не позволю тебе сделать неверный шаг, – мягким голосом, произнёс Тристан. – Каждому из вас я дал обещание, которое выполню. Не остановлюсь, пока не найду то, что вернёт ваши жизни. Больше никто и никогда не сможет подобным образом навредить вам.
Её смех в тот момент, казался зловещей тирадой. Хриплый, с металлическими нотками, будто гвоздём провели по железу.
– Ох, Тристан, ты думаешь, что это поможет? Возможно, Иерихон получит свою жизнь обратно, но то, что сломало меня, изнутри изменив сознание, никогда не вернётся к норме. Я всегда буду испорченной не такой, как другие. Не собой.
Откинувшись на спинку дивана, я прикрыл глаза, понимая смысл слов Инди. Я впитывал в себя каждую букву, которую она произнесла с тихим отчаянием и потерей, будто уже решила, как всё будет в будущем. Она не могла и не хотела верить, что всё возможно исправить. На самом деле я был полностью согласен с её чувствами, понимая: даже если Тристану удастся найти противоядие то, что позволит противостоять ноктюрне, меня прежнего это не вернёт. Я навсегда останусь сломленным, а руки мои будут помнить кровь.
Инди тихо забормотала какую-то песню, похожую на те, что поют в детстве, колыбельную, пока всё звуки не стихли. Её голос удалялся, словно на расстоянии, но я знал, что она засыпает. Как только наступила последняя нота, всё стихло. Открыв глаза, я заметил, как Тристан смотрит на нас, словно на своих детей тех, кто до сих пор нуждается в защите.
– Ты солидарен с ней, – тихим шёпотом, произнёс он.
Тристан