Так они и расстались – молча. Но Дивелз оставшись со своим неизбежным союзником одиночеством, не спешил просто поджидать покамест его закадычный друг уйдет в мир, вне его содействия, и осенённый новым раскатистым воем, сокрушающим небеса грома, нырнул в чахлый чулан в поисках броши от сглаза, которую ему передал ещё Сибульт первый. Он понимал, что до рассвета ещё долго, но сон ему не так важен, как Джоалю, которому, скорее всего не в мочь уснуть с камнем на сердце, в эту обремененную на думы ночью. Капель забарабанила по отзванивающей керамической черепице и парапетам, и скатывающимися струями косо брела по алым витражам, когда он, протискиваясь с свечой в чулан нашел в груде скопленного антиквариата древних вещей и запретных книг нужную вещицу. Весь перемазанный пылью, то и дело, зверски чихая, утирая прямой нос широким рукавом, словно платком, он поднял оберег, в форме – Дера, представителя древних обитателей Мирадении, имеющего свойства роя пчел, с поправкой на рост в сажень, острые когти, ядовитую кровь и способность запроса подмоги в случаи смерти ячейки улья. Небольшая фигурка, выточенная из обсидианового камня, с вытянутыми конечностями под дугу обхватывающая пустоту под собой, и плоской ящерица подобной мордой, имела несколько вытянутых отростков на затылке, и витой хвост, который по слухам имел убийственный яд на кончике, в сокрытом нутре оболочке, поверх вострого щипа. Единственного, чего они на самом деле боялись, это драгоценностей, которые вызывали у них аллергию, на уровне отшелушивания чешуи, отчего они и занимали свои пространства подальше от горных пород, и часто строили свой улей в пустых промозглых пещерах, без природных ископаемых, средь компании соленых сталактитов.
Подобный камень мог в теории отпугнуть самого дера, который приблизился бы к нему, но также Дивелзу была по вкусу и иная притча, про эту брошку. Отдавший его Сибульт первый, поведал о том, как насевшего этот камень на шеи воина, ни ранила, ни одна стерла, ни копье, и как выбитый из седла ратник мог выжить оказавшийся под сотни килограммовой тушей лошади. И лишь однажды удача покинула владельца, когда приспел Некромант. Ведь говорившей о себе в третьем лице Сибульт отдал камень Дивелзу, перед тем как уйти на битву с Некромантом, взяв с него обещание, передать его сыну, если битва будет проиграна. Битва та, к слову, оказалась победной, но ни Сибульт немногие другие не праздновали победу, и обсидиановый камень, выточенный ещё дворфами, зачарованный древними эльфами, так и ждал своего ракового часа. Но тут приключилось явление, заставившие его безвольно осесть в чулане, чуть не выронив озаряющую утаенное непотребство свечу, грозившую сжечь его сокровищницу. На подернутом свинцовыми тучами небе через резные витражи багровых стекол меж обнаженных плоских грудей эльфийской девы, отдающей сиреневым блеском, в слезоточивых стоках, стекающих под