– Чего тебе хочется прямо сейчас очень-очень сильно?
– Мои солнцезащитные очки
– Те, что у тебя на голове? – засмеялась Ксана.
Я с удивлением нащупал и надел свои любимые очки. Мир стал ярче, краски еще сочнее. Наконец-то я перестал щуриться.
– А если я захочу чемодан со слитками золота? Или 10 миллиардов и частный самолет, чтобы улететь отсюда?
– Попробуй, – фыркнула Ксана. И почему у большинства людей такие примитивные мечты?
Я напряг свою фантазию, чтобы визуализировать деньги и самолет. Но сколько не пытался, чуда не произошло.
– Ну вот, а говорила, Башня мечты и желаний, – решил я поддеть рыжую лгунью.
– Так мечта не твоя, глупенький. Ты даже не знаешь, куда бы потратил эти деньги.
– Ну открыл бы свой бизнес с Артёмом, купил бы тачку себе нормальную, айфон новый вышел… Ксана только разочаровано махнула рукой и пошла к поляне, на которой играли дети и взрослые.
Я пошёл догонять, всё-таки без неё мне точно в здешнем мире не разобраться. Ксана остановилась около причудливого холодильника с мороженым, который напоминал игрушку из набора Барби.
Такой же блестящий и розовый. Продавщица протянула ей рожок с клубничным мороженым. А мне подмигнула и подала моё любимое – фисташковое. Я только успел сказать спасибо, как Ксана потянула меня на скамейку в тени деревьев.
– А как она догадалась, что я люблю фисташковое?
– Ну я же сказала, здесь все знают про твои мечты и желания.
– А какое моё, самое главное? – оживился я.
– Это ты и должен понять, чтобы Башня тебя пропустила.
– Башня, башня. Что за башня-то? Ни одной не вижу.
– И не увидишь, пока не будешь готов. Дети умеют мечтать по-крупному, у них нет границ и сомнений. Когда малыш говорит, что он станет летчиком или Президентом, он искренне в это верит.
– Вот ты, кем хотел стать в детстве?
– Ээ, не помню. Кажется, спасателем. Летать на вертолете и забирать людей из мест пожаров, наводнений, землетрясений.
– И кто ты сейчас? Кого спасаешь?
– Зато деньги зарабатываю, – буркнул я себе под нос. Странная она какая-то. Как будто не знает, что взрослая жизнь не похожа на детские мечты.
Отца я потерял рано. Когда я учился в восьмом классе, у него на работе случился обширный инсульт. Спасти не успели. Он всегда очень сильно переживал за свой завод, за сотрудников. А кризис 2014 года добил его окончательно. Как мама не уговаривала его беречься, проходить обследования, он только злился и замыкался в себе. «Я несу ответственность за людей, за их семьи. Мне некогда разлеживаться в больницах и санаториях». Мама плакала и говорила, что мы его семья и он тоже несет за нас ответственность.
Как сейчас помню день его похорон. Холодный ноябрь, дождь со снегом. Мама не плакала, стояла на ветру белая как полотно, принимая соболезнования. Слезы и истерики