Андрей видел, как девица наполняется… собой. Он не мог подобрать другого слова. И такая в ней произошла разительная перемена, что на мгновение парень ощутил на самом кончике языка… привкус узнавания.
– М-м… А я не мог где-то видеть Вас раньше? – спросил он, едва касаясь подушечками пальцев шкуренной поверхности миски.
– Нет, – резко отрезала она и отпустила свой край.
Парень едва не уронил миску. Пришлось вцепиться в неё кончиками пальцев, чтобы не выпустить из рук.
Сели. Хозяйка прочла быструю и совсем неразборчивую молитву. Стоило упасть последнему слову, все принялись за еду. Все… Кроме гостя.
Мужчины поделили меж собой кабанчика. Девушке достались овощи. Андрею никто ничего не предложил, а брать самому не хотелось.
В тишину вплелось мерное чавканье. И есть расхотелось ещё больше. Парень никогда не был неженкой, ко многому привык, и ему сложно было испортить аппетит. Но этим людям… Это удалось. Андрей так и сидел над пустой миской, стараясь не смотреть на еду.
Куда он попал, черт возьми? Странное место, жутковатые люди.
– Передай хлеба, дочка.
Девушка послушно встала. Она достала каравай черного хлеба из старой хлебницы, протягивая его старухе. Хозяйка отломила от него кусочек и передала старшему сыну. Тот тоже отломил солидный кусок, тут же откусывая, и отдал каравай среднему. Средний повторил всё в точности, передавая хлеб девушке. Она отщипнула совсем немного мякиша, и… Протянула Андрею.
Ну хоть что-то ему предложили в этом доме! Вспышка злого сарказма, наверное, отразилась в глазах. Что ж, в хлебе нет ничего плохого. Парень уже потянулся за остатком каравая, но… Заметил взгляд девицы. И рука застыла в паре сантиметров от хлеба.
Она смотрела очень… очень выразительно. И всей силой взгляда говорила ему: «Не ешь».
– Что ж ты, мил человек? Хлебом брезгуешь? – нотки гнева проступили в скрипучем голосе хозяйки.
– Н…нет… Просто… Не голоден, – парень отдёрнул руку, – Вы уж простите меня.
Девушка поспешила вернуть хлеб на место.
Тишина густела и накаливалась. К концу трапезы воздух в избушке можно было резать ножом. Андрей чувствовал себя максимально некомфортно. Как кусок мяса в ванне с крокодилами. Но телефон показывал половину первого ночи, а это означало ещё несколько часов до рассвета.
– А теперь всем спать, – поднявшись из-за стола, отрезала старуха.
Парни побросали еду, развернулись и удалились за штору ближе к выходу. Заскрипели деревянные кровати.
Девушка споро убрала всё со стола. Погасила свечи и скрылась с другой стороны от печки. Туда же ушла хозяйка.
Андрей остался один… В гнетущей темноте и тишине. Лишь погасли свечи, как ночь влилась таким же черным потоком