Под окном сидела старуха. Такая же ветхая и черная, как изба. Скрюченные пальцы расчёсывали гребешком медвежью шкуру. Старуха приговаривала скрипуче:
– Волос к волосу, память к памяти,
Шкура есть, плоть ненадобна.
Имя к имени, коготь к коготку,
Души ваши заберу, уволоку.
На трёх выпотрошенных лапах висело по наузу на память… Из человеческих волос. На передних лапах узелки из чёрных и каштановых прядей, на задней узелок из светлого локона. В каждый науз вплетался иссохший цветок сон-травы.
Спускался закат. Тишину склона нарушил топот конских копыт. Трое скакали к избушке. Возглавлял всадников мужчина – лихой и гордый сын гор. Угольные волосы, смоленая грива коня и чёрные глаза со злым, жестоким блеском. Вторым за ним шел парень. Молодой, с волосами цвета кедровых шишек и на игривом рыжем коне. Замыкала строй девушка. С солнечными кудрями и на коне сером, как луна. Все трое скакали к избушке.
Лихо спешившись, они поклонились старухе.
– Принимай добычу, тётушка, – крикнул старший, скидывая с седла сумку.
В ней были маленькие кабанята. Из швов сумы на траву сочилась густая, бурая кровь. Остекленевшие глазки детёнышей смотрели на закат в немом отчаянии.
– Сегодня богато, – улыбнулся средний.
Он снял с седла мешок с молодыми куропатками. Грустно и обречённо опустилось на землю пёстрое перо.
– Вот тётушка, как просила, – девушка спустила с седла совсем небольшую сумку и протянула старухе.
Та нырнула рукой внутрь, доставая клубок задушенных змей.
– Молодец, дочка, – щербатыми зубами улыбнулась она, – Молодцы, дети мои.
Глава 1.
Солнце село. На небе высыпали звёзды, а на траве роса. Злой и уставший, Андрей ехал верхом затемно. Хоть знал, что нельзя… Но нужно возвращаться к группе. Андрей работал инструктором конных походов в фирме, что водила туристов по этим горам. Весёлый и многое повидавший, он хорошо уживался с конями, с людьми, с горами…
Но сегодня привычная весёлость дала трещину. Этот поход не задался. Собралась группа новичков, и, как водится у туристов: «Я сам всё знаю, чему вы меня учите?». В итоге самая «умная» поранилась на второй день. В сущности, пустяковая травма, но девушку пришлось возвращать на базу. Оставив Митю и Фёдора присматривать за группой, Андрей повёл туристку вниз. Из-за нытья и жалоб дорога вышла особенно долгой. А когда настало время возвращаться, закат догорал.
Андрей работал давно. И прекрасно знал негласное правило – не переходить перевалы по темноте. Но выбора не было. К тому же верный вороной, Канзас, шел мягкой переступью, совершенно не чуя угрозы.
Дорога предстояла длинная. Фонарик быстро разряжался на холоде. А луна… Светила бешено. Она пялилась с небосвода, как маяк, пронизывая пространство. Капли росы блестели в траве.
Перевал близился. Сердце было не на месте. В голове вставали страшные легенды, которые он сам рассказывал туристам у костра.
– Давай, Канзас, пошел!
Парень подогнал коня, и тот легко залетел на перевал. Высота в районе двух тысяч метров. Ни деревьев, ни кустов… Лишь прожилки каменных дорог и приземистая трава, прибитая горным ветром. Но сегодня было тихо. По зловещему тихо.
В такт шагам звякал трензель. Под копытами шуршала тропа. Но даже эти звуки не разгоняли тревожной тишины.
Андрей поёрзал в седле.
– Угораздило нас с тобой, а? – усмехнулся он, похлопав коня по шее.
Тот мотнул мордой.
– Знаю, знаю, ты голодный и устал, – Андрей покрепче перехватил поводья, – Пошли давай… Быстрее придём, быстрее расседлаешься.
Парень и сам не ел ничего с обеда. Но сосущий голод уже отпустил, уступая место общей усталости.
Тишина требовала что-то сказать. Но как на зло все мысли разбежались.
Из кармана вылез краешек телефона. Парень хотел затолкать его поглубже, но почему-то вытащил. Зажег экран… И тот бросил ему в глаза дневную яркость, что пришлось жмуриться.
Время – 23:38. Как ни прискорбно, рассвет не скоро. А сразу за часами парня приветствовала любимая заставка – фото заката в его родной деревне. Совсем любительское… С крыши их сарая. Сделанное ещё чёрт знает когда.
Вот кончается чёрный рубероид. За ним на поляне отец со старшим братом возятся с трактором. В углу заметен краешек дома с горящими окнами. Там мама… Наверняка что-то почёт. А за старым забором открывались прекрасные поля… Ещё зелёные, ведь тогда был июнь.
– Да, Канзас, – парень погасил экран, пряча телефон обратно в карман, – Тут тебе не наши равнины.
И, помолчав немного, добавил:
– Здесь лучше.
Горы – великолепное место для побега. Даже если это побег от самого себя. В горах