– Яна, а почему у Моисея бок сырой? – с недоумением разглядывал я кошку, нюхая и разглядывая влажные пальцы.
По горячим, вернее, по мокрым кошачьим следам, мы обнаружили под ванной огромную лужу. Прохудилась труба, из которой жидкость стремительно просачивалась, угрожая затопить не только нас, но и этажи ниже. Вот так Моисей реабилитировался за все предыдущие прегрешения, а квартиру я застраховал. Но это не помогло возместить ущерб от пожара.
– Так как это все-таки произошло, погорелец? – спросила Алина, удовлетворившись исследованием уничтоженной территории кухни и останков квартиры, где мне приходилось теперь обитать. – И почему ты убогую пятиэтажку не спалил дотла? Напалма не хватило?
– Когда-то она тебе нравилась, – мрачно заметил я, схватив упирающегося бритта, виновника курьезной, но такой дорогостоящей истории.
В один из одиноких вечеров, мы с котом мыли посуду. Вернее, он завороженно глядел на бесконечную струю воды, сидя на столешнице тумбы рядом с газовой плитой, а я уныло перебирал в раковине тарелки с остатками холостяцкого ужина. Чайник довольно урчал, ласкаемый языками желто-синего пламени, рвущегося из стального сопла. Моисей, погруженный в кошачью нирвану, привычно помахивал хвостом. И тут я почувствовал характерный запах жженых волос. Так же воняли голубиные перья, что мы жгли с друзьями в детстве. Я точно знал, что птиц в квартире нет, а шевелюра моя не испытывала никаких неудобств. На всякий случай, провел рукой по голове, случайно бросив взгляд на блаженного усатого друга, и остолбенел: кот продолжал спокойно (настоящий, выдержанный английский лорд) пялиться на водопад, а его хвост с аппетитом пожирал голодный до экзотики огонь. Пулей мелькнула мысль, что болевой порог кота выше, чем у русской женщины, но впоследствии оказалось, что густейшая шерсть хвоста Моисея с честью выдержала испытание огненной стихии, и до кожи красный петух не добрался.
Так я еще никогда не орал, даже на самых неумных учеников. Может, вам знакомо чувство, когда панический страх за близкого переплетается с трепетом за собственную жизнь, а сделать ничего не можешь? Испуганный неожиданным ревом человеческой сирены, кот спрыгнул с тумбы, ринулся в комнаты с предчувствием неизбежной беды на хвосте и забился под диван в гостиной. Нечеловеческая сила, помноженная на шок и два выпученных глаза, отбросила несчастную мебель на середину комнаты. Кот, словно его собирались убивать, распластался на полу, зажмурившись. Хвост дымился. Я рывком сгреб мохнатое тело и кинулся в ванную комнату. Душ сотворил исцеляющее