Появлению Моисея предшествовал забавный случай. Как обычно, вечером, я возвращался из школы. В подъезде, тихом и сумрачном, на первом этаже обратил внимание на стеклянную коробку. Сверху лежал вырванный из тетрадки лист с надписью. Крупные, запинающиеся печатные буквы, гласили: «Забирайте, кому надо». Коротко, доходчиво, понятно. В тесном террариуме что-то копошилось. Живой субстанцией оказались четыре серые мыши с мощными розовыми хвостами. Поднявшись наверх и вонзив ключ в горло замочной скважины, я распахнул ногой дверь и представил изумленным женщинам новых квартирантов.
– Вот, добрые люди оставили внизу, принимайте, – я осторожно опустил прозрачное пристанище с грызунами на пол под растерянно-изумленные взгляды домашних.
Очухавшись, жена яростно запротестовала, требуя отправить непрошенных хвостатых гостей восвояси, то есть туда, где взял.
– Может, их на помойку отнести и выбросить в контейнер как мусор? – предложил я, начиная, неожиданно для себя, закипать.
И тут меня удивила Яна. Этот каменный неприкасаемый идол вдруг исторгнул из себя несметные запасы слез (наверное, за все годы жизни накопила), утопив в них растаявшую, как останки снеговика под апрельским дождем, мать и требуя пощадить «прелестных мышек». Итак, мыши были спасены. Если честно, я не представлял, что делать с ними дальше, но, как говорят приговоренные к неизбежной казни, «утро вечера мудренее».
Мудрое утро наступило в три часа ночи под вопли Яны, ворвавшейся в наши супружеские палаты о целых пятнадцати квадратных метров. Спросонья мы долго не могли понять, в чем дело, и только вглядевшись в прозрачный монитор клетки с животными, – решено было поселить их на кухне, – стало ясно, что грызунов стало больше. Они суетились и бегали, словно чем-то растревоженные, а под их лапками дергались и пищали крошечные, почти прозрачные, розовые пельмени. Оказалось, что одна из мышей была беременной самкой, и в эту ночь она благополучно разродилась пятью малышами. Алина, в истерике, заявила, что не потерпит в доме (моем, кстати) «рассадник мерзких тварей», Яна ударила в ответ бронебойными воплями в виде нелепых детских обещаний, что будет за ними ухаживать. И тут я понял, что жизни меж двух шипящих змей мне не будет и принял терпкое, с мужским ароматом, решение. В понедельник, пока одна верстала рекламу на работе, а вторая догрызала кусочек крошащегося на буквы и цифры батона науки, я отвез виновников моего неспокойствия в «живой уголок» одной из знакомых мне школ.
Через три месяца наше существование оживило появление Моисея. Пушистый комочек серого цвета притащила с улицы Яна. В надежде, что он просто потерялся или выпал из окна, я расклеил по всем домам в радиусе пятисот метров объявления о находке. Ни один мерзавец не отозвался. Усатый относился к племени флегматичных британских кошек и точно был домашним: отсутствовали некоторые признаки принадлежности к мужскому роду. На удивление, Алина