Во время суда и разборок с клиентом в голове болезненно свистело. Как будто она сдувалась, как пробитое колесо или футбольный мяч. Вернувшись домой, Константин Иванович вошел в гостиную.
В кресле развалился полусонный Саша и смотрел по телевизору «Трансформеров».
– Привет. – Саша сел прямо и, подобравшись, напрягся.
Головная свистящая боль оглушила и, заострившись, стала изнутри раскалывать черепную коробку. Константин Иванович выключил телевизор.
– Ты чего? – Саша сжался и втянул голову в плечи.
– Может, хватит в облаках витать? Тебе через четыре года будет тридцать. А ты…
– Но я же нашел работу. Чего привязался?
– Нашел?! Это я тебя устроил прокуристом.
Зашла грустная мать и тихо села на диван. Рядом с ней появился призрак бабушки с торчащей в глазнице пробкой. Бабушка появлялась редко, но метко. Вслед за бабушкой приходила беда.
– Чего он? – Посмотрел Саша на Елизавету Николаевну.
– У тебя опять началось, – дрогнуло лицо матери.
– Что? – Сашу пронизал и обжег холод.
– Полеты.
Саша оцепенел.
– Ты должен взять себя в руки, – потребовал отец.
– Но это же во сне. Как я могу…
– Это наяву! – Отец выскочил из комнаты и хлопнул дверью. Квартира загрохотала дверьми и дверцами, размечая дорогу взбешенного отца.
– И что теперь? – Прислушиваясь к перестуку и грохоту, спросил Саша.
– Поживи пока отдельно. – Попросила Елизавета Николаевна. – А иначе он тебя сгрызет.
Одноглазый призрак бабушки улыбнулся и кивнул.
Саша вышел из себя и гостиной. Вернувшись к себе, Саша бросил на кровать дорожную сумку и стал торопливо набивать ее вещами.
12
Саша снял угловую однушку неподалеку от дома родителей. Окно с дверью на балкон выходило на дежурную аптеку. Другое окно – на двор и школу.
Ночью Костати долго ворочился. Откуда не возьмись, зазвучала мелодия. Она вознесла Костати над диваном и вперед ногами вынесла на балкон.
Миновав дежурную аптеку, Костати повернул налево и на крыльях мелодии устремился над освещенной фонарями и фарами дорогой в сторону центра. Снизу Костати подмигивали желтоглазые светофоры. Сверху с холодным недоумением взирала желтая луна, и мерцали крупные как у Ван Гога звезды.
Мимолетом и на скорую ноту мелодия создавала декорации ночного города. Круговой перекресток, «Лента», мост, остановочный павильон. На остановке – девушка в красном берете и с букетом красных тюльпанов. Замерев и подняв голову, она посмотрела сквозь пролетавшего на ней Александра. Она словно услышала мелодию, которая наполняла Костати и уносила в центр.
Как только мелодия оборвется, мир рухнет и все исчезнет. В том числе и сам Костати. И наступит мертвое черное безмолвие. Осознав это, Костати попытался подстраховаться и запомнить мелодию. Она была одновременно и простой