Мать порывисто прижала Сашу к себе. Ее потряхивало:
– Больше так не делай.
– Но…
– Не надо больше так! – Она тряхнула Сашу за плечи и, нагнувшись, посмотрела в лицо. – Хорошо?
Вздохнув, Саша кивнул и виновато опустил голову и плечи. Она поцеловала его в лоб и оттолкнула:
– Надо здесь прибраться. Проваливай, пожарник.
Выйдя из домика, понурый Саша поплелся к бочке.
– Ищут пожарники, ищет милиция парня какого-то лет десяти. – Проворковал Киш.
– Заглохни. – Осадил Саша.
Схватившись за край бочки, Саша заглянул внутрь.
– Что ж… Продолжим изображать Диогена. – Пророкотало темное расплывчатое отражение с кривым закрытым ртом.
Саша перевалился через край бочки и плюхнулся в теплую воду.
9
Вечером Саша ненароком услышал кухонный разговор родителей. Отец рассеянно ужинал, стуча вилкой о тарелку с комковатым картофельным пюре и свиной котлетой на пару. Саша притаился за углом в коридоре, прислонившись к стене.
– Я растерялась… Ну, думаю, все… даче – хана. Тут, откуда не возьмись, Саша… и все тушит.
– Чем это? – Стук вилки о тарелку оборвался.
– Водой… Чем же еще.
– Притащил ведро?
– В себе принес… и потом…
– А-а… Ну да… Гм… – Отец сердито кашлянул.
Кухня притихла и окутала Сашу жаром. Сердце запрыгало.
– Уж лучше бы дача сгорела. – Резанул по сердцу глухой голос отца. Мать всхлипнула.
Сашу ошпарило и отбросило прочь. Он кинулся к себе, упал на кровать и, зарывшись лицом в подушку, заплакал.
– Ищет пожарная, ищет милиция… – Пробурчал и вздохнул Киш.
10
В Сашу вселилась мелодия, похожая на канон Моцарта. Она наполнила и вознесла Костати. Смутившись и растерявшись, он попытался вернуться с небес на землю.
«Я же сплю», – вспомнил он и, отпустив себя, полетел над высотками. Прохожие останавливались и, подняв головы, с восхищением и благоговением смотрели на Сашу.
Пролетая над театральной площадью, Саша спохватился и опомнился: «А что если мелодия оставит меня?» Он посмотрел вниз и похолодел. Как же высоко он поднялся!
Страх впился в Сашу, как саморез в колесо. И духоподьемная мелодия стала выходить из Костати, словно воздух из проколотой автомобильной шины, и оборачиваться песней Лободы.
Вздрогнув, Елизавета Николаевна проснулась и прислушалась. На другой половине кровати, отвернувшись к шкафу, посапывал и всхрапывал во сне Константин Иванович. Темнота пищала и свистела, словно сдуваясь.
Елизавета Николаевна поднялась с кровати, вышла в коридор и остановилась у комнаты сына, откуда доносился свист пробитого колеса. Она осторожно приоткрыла дверь и обмерла… Спящий Саша парил плашмя и навзничь между потолком и кроватью. Кишечные газы свистели и пищали, удерживая